Нет более слепых…

– Я хочу пойти в университет Калифорнии, здесь в Ирвине. Я буду изучать искусство. Я знаю, что быть хорошей нечто новое для меня, но я постараюсь, буду даже работать, чтобы помочь с оплатой.

– Ты знаешь, что деньги – это не проблема, Джес. Я бы послала тебя на луну, если бы тебе понадобилось, но ты еще так мало времени в программе, и я волнуюсь, что будет с тобой, если меня или Тэйлор не окажется рядом, а ты столкнешься с новыми искушениями.

– Я знаю, и мысли об этом тоже меня пугают, но я не могу оставаться всю жизнь в коконе, где нет ни наркотиков, ни алкоголя вокруг.

Тори уже знала, что ее ответ будет да. Она была просто взволнована, что ее дочь превратила любовь к искусству в надежду на будущее. «Если я соглашусь, я бы хотела, чтобы ты жила здесь первый год, а не в студенческом городке, и, конечно же, не в Женском обществе, – сказала она с кривой усмешкой.

– Джес, тебя будет беспокоить, если я буду работать в Университете? В смысле, не для того, чтобы тебя контролировать… Мне предложили место в Английском отделе, – сказала Тори дочери.

– Мама, это так здорово. Это совсем не будет меня беспокоить, мне это очень даже нравится, – с энтузиазмом сказала Джес. Вдруг ее брови нахмурились. – Ты же не прекратишь писать, да?

– У меня были с этим проблемы, раньше такого не случалось. Это может показаться странным, но я думаю, что все вернулось на свое место.

– Может, потому что ты и Тэйлор…

– Возможно, – Тори ответила на незаданный вопрос дочери.

– Я надеюсь, ты не бросишь все, мам. Ты такая хорошая писательница, те вещи, о которых ты рассказываешь в книгах… – Джес замолчала и посмотрела матери в глаза. – Я прочитала твои книги, пока была здесь, – застенчиво добавила она. – Мне так жаль, что я не читала их раньше.

– Спасибо, Джес. Кроме того, только потому, что я снова начну преподавать, я не брошу писать. Это часть меня. Так или иначе, даже если я не останусь в Калифорнии, Тэйлор с радостью позволит тебе жить здесь.

Даже при том, что ей отчасти не понравилось последнее утверждение матери, она потянулась и обняла маленькую женщину медвежьими объятиями.

– Я люблю тебя, мам. Вы с Тэйлор будете гордиться мной когда-нибудь.

Тори нежно провела рукой по щеке дочери.

– О, милая, мы уже гордимся тобой.

***

Тори прислонилась к дверному косяку в саду. Она слышала тихие шаги и через секунду почувствовала, как сильные руки обвивают ее тело.

– Мммм, я люблю это ощущение твоих объятий, – промурлыкала она темноволосой женщине рядом с ней.

– Хорошо, потому, что я начала привыкать к этому, – вздохнула Тэйлор, чувствуя, как маленькая женщина облокотилась на ее грудь.

– Мне нравится смотреть здесь на звезды. В Чикаго их почти не видно из-за зданий и ярких огней.

– Можешь любоваться на них здесь, на западном побережье, – прошептала Тэйлор, крепче прижимая к себе тело Тори и кладя свой подбородок на ее плечо.

– Я разговаривала с мамой сегодня. Надеюсь ты не против, но я сказала ей о нас, – сказала Тэйлор.

– Что она ответила?

Тэйлор усмехнулась.

– Ты же знаешь ее. Она действовала, как будто знала, что это должно было случиться. Держу пари, она закричала, как индейский шаман, когда я повесила трубку. Она сказала кое-что, что заставило меня задуматься. Я сказала ей, что сейчас все кажется так ясно, наша любовь друг к другу. Я не понимаю, почему мы так долго не могли видеть этого. А она ответила, что мы не не могли видеть, а не хотели. Ты у нас философ. Как думаешь, что бы это могло значить?

– «Нет более слепых, чем те которые не желают видеть…» – тихо проговорила Тори. – Я не могу вспомнить, это пословица или цитата какого-то английского профессора. Думаю, я согласна с твоей мамой.

Тори развернулась в объятиях Тэйлор и прислонилась щекой к ее груди, слушая сильное ритмичное сердцебиение.

– Я думаю, что если бы мы могли вернуть все эти годы назад, и ты призналась бы мне, что любишь… Я бы убежала, просто не поверила бы. Я никогда не думала, что ты можешь любить меня. Ты знаешь, что Эвелин сделала со мной. Черт, я не думала, что кто-то вообще может любить меня. Тогда это было для меня незыблемо. Длинная, я просто отказывалась видеть.

Тэйлор в очередной раз подумала, чем она могла заслужить эту женщину.

– Ты права, – грустно согласилась Тэйлор. – Ты могла броситься поперек моей кровати, а я бы все равно отказалась. Я никогда не думала, что заслуживаю тебя. Я всегда надеялась, что появится кто-то достойный твоей любви и сделает тебя счастливой. Я даже не позволяла думать себе, что это могла быть я.

– Любовь не слепа, – Тори в замешательстве покачала головой. – Она просто глупая.

– Ты будешь смотреть, как я собираюсь? – спросила Тори, надевая черное платье с открытыми плечами, которое она выбрала для выставки в Л. А. галерее.