Нет человека – нет проблем!

— А, это, — скривилась я, — хозяин джипа, наверное, завалялся, забыла выбросить.

Сторож осторожно распахнул ворот рубахи бандита и расширенными глазами обозрел массивный золотой крест на пудовой цепи, таившейся на волосатой груди. Справа красовалась татуировка оборотня и подпись ГУИИЗ — эмблема беспредельщиков. Подпись расшифровывалась, как «Где увижу — изнасилую и задушу». Венедикт провел пальцем по татуировке, осветил синие от наколок руки, перстни, значки. Все его настолько впечатлило, что он захлопнул дверцу и отошел, держа машину под прицелом.

— Ты совсем, блин, обурела, мозги куриные! Ты знаешь, кто он?

— Да какая разница? — сказала я, сдерживая зевок. — Машина клевая, вот я и взяла.

Сторож с дикими глазами обернулся ко мне и зашипел:

— Убирайтесь, дебилы, отсюда! Немедленно! Забудьте про меня и что здесь были. Если появитесь, я вас постреляю!

— А деньги, надо забрать деньги, — напомнила я ему с улыбкой, — склероз, что ли?

— Трупам деньги не нужны, — процедил Венедикт и со злостью плюнул на землю: — Раздолбаи!

Из дома выбежал запыхавшийся Феофанов с узлом в руках.

— Кидай назад, — велела я, прыгая на водительское сиденье. Через полуопущенное стекло я улыбнулась сторожу: — Спасибо за хлеб, за соль.

— Пошла в задницу, — напутствовал он меня добрым словом в дорогу.

— Что там за мужик на заднем сиденье? — Феофанов плюхнулся рядом со мной.

— Не знаю, может, приложение к джипу, — холодно ответила я.

Когда мы отъезжали, сторож стоял на крыльце и с опаской смотрел нам вслед.

— Так куда же мы едем? — повторил свой вопрос Феофанов уже на трассе. — По-моему, я имею право знать.

— Я тоже имею право кое-что знать, — намекнула я, не отрываясь от дороги.

— Я что-то недопонял? Что вы хотите знать, Евгения Максимовна? — изобразил Феофанов неведение.

Я промолчала. Впереди на дороге появился пост ГАИ, охранявшей подступы к Тарасову. Я снизила скорость. Не оборачиваясь, руля одной рукой, другой пошарила за спиной, ощупывая одежду бандита. Наконец наткнулась на скрутку денег во внутреннем кармане дубленки. Объезжая шлагбаум, я велела Феофанову приоткрыть стекло.

— Достаточно! — Я пропихнула в щель деньги. Они упали и откатились к ногам инспектора, вооруженного автоматом. Фокус не удался. Уловив его реакцию, я нажала на газ.

Выстрелов вслед не прозвучало, однако после отчаянных свистков за нами понеслись две машины, разрывая ночь жутким воем сирен. Я бросила джип влево, потом вправо, развернулась, вломилась задом в какие-то кусты, а когда появились преследователи, выскочила перед ними, заставив столкнуться, и погнала в обратную сторону. Свернула несколько раз. Потянулись ряды гаражей. Я загнала машину в проезд между ними, где вдвоем с Феофановым мы перетащили владельца машины на переднее сиденье, усадили так, будто бы он вел машину. Тем временем вой сирен нарастал. Феофанов нервно вцепился в узел с вещами и поволок его в направлении, указанном мной. Как-то некстати очнулся бандит.

— Что за дерьмо? — прохрипел он, мотая головой. Я одним ударом отправила его в нокаут и побежала вслед за архитектором.

— За каким рожном мы поперлись в Тарасов? И на дачах было неплохо, — задыхаясь, выдавил из себя Феофанов, когда я поравнялась с ним.

— Да я немного пошалила в Карасеве на дискотеке, — призналась я, — опять могли начать шерстить дачи, да и в Тарасов в любом случае пришлось бы возвращаться, чтобы завершить дело.

— Завершить? — удивился Феофанов.

По узкой улочке мы прошли к длинному девятиэтажному дому из посеревшего от времени силикатного кирпича. Грязный подъезд малосемейного общежития произвел на архитектора негативное впечатление.

— Зачем мы здесь? — спросил он, глядя на стены, изрисованные разнообразными словами, рисунками на анатомические темы, граффити. — Тут можно так навернуться.

— Со временем привыкнете, — пообещала я, — это станет нашим домом.

Откуда-то сверху послышался дикий смех, затем пьяный голос затянул песню «Ой, мороз, мороз».

— Нет, к такому я не привыкну, — прошептал Феофанов, подняв глаза к потолку лестничной площадки. — Почему бы не поехать в гостиницу?

— Потому что в гостинице мы можем привлечь к себе внимание, — ответила я, проводя архитектора по длинному коридору с рядами дверей по обе стороны. — К тому же мною в этом доме подготовлены пути к отступлению: один через крышу в соседний подъезд, другой по балконам, третий по пожарной лестнице. В гостинице подобных возможностей не будет. Многие комнаты в общежитии сдаются. Постоянно кто-то въезжает, кто-то съезжает. Контингент в основном сильно пьющий да наркоманы. Идеальное место, чтобы затеряться.

— Да уж, — пробормотал Феофанов с сарказмом.

Отмычкой я вскрыла дверь одной из комнат и пригласила его внутрь.

— Чья это комната? — поинтересовался Феофанов, обозревая убогий интерьер.

— Моя. Во время прошлого дела мне пришлось ее снять на месяц, а срок аренды еще не истек, — призналась я.