Нет числа дням

— Мы все виноваты, так или иначе.

— Ты нормально себя чувствуешь, Ник? Какой-то ты… странный.

— Понятия не имею почему.

— Тебе удалось связаться с тем родственником, Димитрием?

— Димитрий Андроник Палеолог умер год назад. Отцовское завещание не имело силы.

— Что?

— Объясню, когда вернусь.

— А когда ты вернешься?

— Ну… — Ник заново ощутил всю неопределенность ближайшего будущего. — Скоро.

Пока Бэзил говорил с Ирен, Ник с подозрением поглядывал вокруг. Вокзал жил своей обычной жизнью. Никакой полиции, никакой шумихи. На табло уже загорелось время отправления их поезда. Пора садиться. Внезапно он вспомнил Эмили и словно ощутил ледяной холод прозекторского стола, холод, который сама Эмили уже не чувствует. Он поежился, понимая, что всю жизнь будет жалеть, что не смог — или не захотел — спасти ее от себя самой.

* * *

«Риальто экспресс» отправился в Париж точно по расписанию. Ник и Бэзил заплатили за купе, однако почти там не появлялись. Вагон-ресторан был полон, но сразу за ним шел почти пустой сидячий вагон. Поезд, набирая скорость, ехал по ночной Венецианской равнине. Где-то между Падуей и Виченцей выпитое виски наконец подействовало, и Ник заговорил.

Глава двадцать пятая

Ник проснулся под мерный стук колес и доносящееся с нижней полки похрапывание брата. Спать они легли в ужасном настроении, рассказ Ника просто потряс Бэзила. Он решил, что смерть Тома — расплата за семейную глупость, за то, что они так вцепились в предложение Тантриса. «Мы его подставили», — несколько раз повторил он. И был прав, думал Ник, хотя и Том со своей стороны их тоже подставил. Но хватит обвинений. То, что должно было сломать Ника, неожиданно укрепило его дух. Лежа в темноте, он с удивлением чувствовал перемены. На смену страху и унынию пришли бодрость и даже какая-то свобода. Он все еще вздрагивал, вспоминая, какую смерть выбрала для себя Эмили, но в душе примирился с ее решением. Она управляла своей жизнью до самого конца, тогда как Ник не справился с этим с самого начала. Или даже — думал он, глядя на светящийся циферблат часов и пытаясь подсчитать, когда они будут в Париже — не пытался справиться. Похоже, пора брать жизнь в свои руки. Самое время.

Через три часа, после скудного завтрака и прогулки вдоль Сены, Ник и Бэзил сидели на скамейке на площади вблизи Нотр-Дам, глядя на прозрачное весеннее парижское утро. Контрфорсы собора казались ногами гигантского паука, нависшего над деревьями. Паука без паутины. Ничто не цеплялось за рукав Ника, ничто не тревожило его душу. Он принял решение. И с новой для него уверенностью мог сказать, что решение это верное.

— Я не поеду домой, Бэзил.

— Интересные новости, — стряхивая с колена крошку круассана для ближайшего воробья, отозвался Бэзил.

— Похоже, ты совсем не удивлен.

— Потому что я знал, что ты не поедешь.

— Откуда?

— Потом объясню. После того как ты придумаешь, что нам сказать Ирен и Анне. Им же не стоит знать вот это. — Бэзил помахал сложенной газетой — «Коррьере дела серра», которую купил на вокзале Лион. На первой странице красовался заголовок: «Lido di Venezia: Strage Sanguinosa in una Villa di Lusso» — «Ужасное преступление на вилле в Лидо» в вольном переводе Бэзила. В статье не говорилось о том, что по подозрению в убийстве разыскивается английский родственник погибшего Димитрия Палеолога, и не проводилась параллель со случившейся девять месяцев назад смертью иностранца по имени Джонатан Брэйборн.

— Я сомневаюсь, что «Дэйли ньюс» черкнет об этом хоть строчку. «Бирмингем пост» — дело другое. К счастью, наши сестры не живут в Бирмингеме. Да и о чем тут говорить? Ты нашел меня, вот и хорошо. Ну, может, не совсем хорошо, но и не так плохо, как могло быть.

— Хочу уехать. Все обдумать. Решить, как жить дальше.

— Все понятно. Если тебе нужен мой совет, не думай слишком много. Когда человек много думает, он начинает грустить. Я, например, думаю по минимуму.

— И что включает в себя этот минимум?

— Простую мысль, что Ирен и Анна не смогут продать Треннор без нашего согласия. Так что мы ничем не рискуем, откладывая поездку домой.

— Мы?

— Я тоже не спешу возвращаться. Потому и был так уверен насчет тебя, — улыбнулся Бэзил. — Как насчет попутешествовать вдвоем?

— С удовольствием. — Ник улыбнулся в ответ, думая о том, что, куда бы ни лег его путь, с братом будет веселее.

— Ты помнишь нашу первую поездку в Париж?

— Конечно.

В сентябре 1976 года, за несколько недель до начала учебы в Кембридже, Ник вместе с братом посетил французскую столицу. А домой вернулся один. В последний день каникул, стоя на смотровой площадке Эйфелевой башни, Бэзил объявил, что едет в Грецию — побольше узнать о том, кто такие Палеологи. Он проводил Ника на поезд в Шербур, так и не объяснив своего решения.

— Такое трудно забыть.