Нет чужих бед

Корабль не особенно мягко ткнулся носом в грунт и стал заваливаться всем корпусом на левый бок. Кое-как выровнялся, едва справившись с креном. Замер. Роэл автоматически произвел необходимые действия, отключая системы.

— И сколько тебе циклов, милая девушка? — решился уточнить пилот.

— Семьдесят пять, — подмигнула Жазза. — А ты думал, мы детей отправляем на съедение злобным пилотам наэ'ро?

— Хуже, — грустно вздохнул Роэл. — Я думал, что у меня есть маленький шанс быть интересным для тебя… Извини. Идем, бабуля. Я с должным уважением буду беречь твои дряхлые, но все равно очень красивые крылья.

— Окончательный дурак, — довольно отметила Жазза. — Да, я не ребенок. Но и не бабушка. Мы порой поздно создаем семьи. И живем долго. Так что маленький шанс у тебя есть. Привыкнешь к нашей пище, на солнышке погреешься, к врачам сходишь. Глядишь, еще успеют восстановить тебе если не полную, то значительную часть утраченного долголетия.

— Да уж, лето тут долгое, — грустно отозвался Роэл. — Вот только как бы оно однажды не закончилось.

Жазза испуганно охнула и заспешила, протискиваясь через узкие коридоры. Роэл прилагал немалые усилия, чтобы сберечь крылья, о которых ничуть не беспокоилась эта девушка. «Хотя глупо звать ее так, учитывая столь немалый возраст», — еще раз огорченно прикинул Роэл.

У трапа уже собралась довольно внушительная группа летунов. Впереди стоял седой рослый мужчина с нервно подрагивающими бровями. Ничего хорошего он не ждал — сразу видно по темным глазам с опущенными верхними веками. Еще бы! Отправил дочь, наверняка любимую — такая красавица и умница, на верную гибель. Да хуже, обрек на боль и унижение… А теперь потрясенно смотрит, как она шипит, ругается невесть с кем и пытается выбраться из тесного люка. Наконец крылья вырвались на свободу. Распахнулись, зазвенели, мгновенно доставили Жаззу вниз, к отцу.

— Немало достойных мужчин в нашем городе ты извела своим характером, — заподозрил истину старейшина. — И этого наспех пристроила в список пострадавших, да? Молодой человек, я вам сочувствую. Очень рад, что вы не безумны, как многие наэ'ро. Счастлив, что моя дочь цела и город жив. Но вам — сочувствую. Она столь же упряма, сколь красива…

— Папа, он сказал, что знает, зачем запасают нектар, — резко оборвала неспешную речь счастливого старейшины его дочь. — И, кажется, это нам не сулит избавления от страхов.

Старейшина быстро кивнул. Позвал двоих и распорядился найти кого-то еще, видимо, тоже важного в городе. Выслушал про маяк в корпусе корабля и указал на трап своему спутнику. Бескрылому — запоздало отметил Роэл. Даже прищурился от удивления. Судя по некоторым признакам, как минимум инженер. И живет здесь? А как попал на Дзоэ?

Некогда размышлять. Жазза уже тащит к высоким дверям большого красивого дома, ведет по коридору, устраивает в кресле. И приходится говорить, досконально восстанавливая в памяти слова наставника.

Время на Дзоэ'та — он быстро привык называть мир его полным именем — потекло странно. Посыпалось крупными валунами событий, подминающими целиком. Ни вздохнуть, ни расслабиться. Прошло три доли цикла, а он ни разу не побывал вне города. Разговаривал с людьми. Рассказывал про корабли. Выяснял с растущим изумлением: здесь инженеры и ученые не глупее, чем на Ожэз. Они другие. Знания у них в чем-то неполные, но достаточно современные. Ум непривычный. Цепкий и до странности гибкий. Можно поверить, что дети и'наэ, как зовут себя крылатые, не способны написать ни один тест! Им скучно выбирать готовые ответы. Куда интереснее спорить и перебирать варианты. Создавать новые и обсуждать вместе. Отбрасывать — и придумывать еще.

Роэл часто не поспевал за прыжками странного сознания своих новых знакомых. Он привык к более линейной логике. Первое время ужасно сердился и обижался, замыкался, воспринимая торопливые замечания как насмешку или намеренную провокацию. Если бы не Жазза, взявшаяся усердно оберегать «своего» гостя, наверняка разругался бы окончательно со многими и не смог бы позже, сломав предубеждение, наладить даже поверхностное знакомство. А так — привык. Стал иногда понимать их способ рассуждения. Это, в конце концов, куда проще, чем безошибочно угадать хотя бы раз, что вытворит неугомонная дочь старейшины в следующее мгновение! Может быть, погладит по голове как ребенка и принесет нектар. Или влепит подзатыльник. Еще страшнее — обидится и уйдет плакать.

Вот опять: утро, солнышко пока не думает прогревать стылую синеву у горизонта. А это лиловокрылое городское сокровище распахнуло дверь и стоит на пороге с самым угрожающим видом. То ли убьет, то ли выселит, то ли просто поздоровается…

— Я пойду и выпью чашечку воды. Если, вернувшись, не застану тебя стоящим перед входной дверью снаружи, забуду, как зовут. Понял?

Ответить Роэл, само собой, не успел. Дверь с сухим стуком закрылась. Босые пятки застучали по полу. Идет, не пользуясь крыльями. Значит, сильно сердита. Неприятно думать, что может перестать замечать.