Нет чужих бед

Опять же хотя грифов три, все знают и терпят тот факт, что правит на самом деле один, сажая на севере и возле утреннего берега Дарлы своих наместников. Иногда родичей, а порой, по слухам, всего лишь управляющих, отмеченных доверием. Живут в Загорье не то чтобы богато, но крепко и достаточно вольно. В памяти отца Фарнора сохранились сведения о походе полувековой давности. Тогда эргриф, воодушевленный победой над вампирами, решил усмирить заодно и собственных подданных из исконных земель. На перевалах он положил больше половины краснокожих тварей, которых в прежние дни водилось немало. И обнаружил, что значительная часть войска дальше пойдет лишь затем, чтобы присоединиться к силам грифа, поскольку происходит из этих земель.

Отец нынешнего грифа Загорья со свойственным жителям этого края своеобразным чувством юмора прислал грамоту эргрифу, бесславно вернувшемуся с перевала в столицу. В ней желал здоровья и подтверждал верность земель единому правителю. И даже предлагал принять своеобразную дань «победителю» — целый воз пустых, аккуратно сложенных, новеньких мешков. Впрочем, эргриф и сам знал, что вернулся ни с чем, и оскорбление стерпел. На том поход и завершился.

Когда бывший Серебряный, всхлипывая и жалуясь на судьбу, свернул на ровную мостовую, прямиком ведущую к подвесному мосту, никто не удивился. Разве что Фарнор возмущенно буркнул, дескать, не верит он, что гриф мог в чем-то сойтись с мерзким гласенем. Не таковы правители в исконных землях!

У подвесного моста необычную по виду группу гостей изучили со спокойным интересом. Гласеню кивнули, чуть брезгливо согласились признать право прохода, изучив перстень в его дрожащих руках. Выделили пять воинов в сопровождение и открыли ворота резного дуба, допуская на мост.

Орлис оживился, подбежал, погладил створки:

— Ух, как ловко сработано. А лак — чудо! Слоев двадцать, и как положен… Ни единого темного пятнышка!

— Ты что, в работе смыслишь? — заинтересовался воин, откатывая створку, упирающуюся двумя металлическими шипами в пару точно прорезанных скользких желобов.

— Ррын учил, — малопонятно пояснил Орлис. — Я вообще-то больше по наличникам. На окнах которые. Прочее пока не освоил.

— Тоже дело, — похвалил воин. — Иди, малец. По правую руку от главного двора стоит терем жены грифа. Там наилучшие по эту сторону гор наличники. Найдешь время — глянь, коль у нас в Загорье не бывал. А пока спеши: прочие-то гости уже далече отошли.

Орлис поблагодарил и побежал догонять изрядно удалившихся «гостей». Подвесной мост ему понравился не меньше чем ворота. По нему могла свободно проехать карета, разминувшись с верховым, а под ногами десяти пеших мост даже не шевелился. Похвалив и это остроумное и прогрессивное сооружение, маленький эфрит с нехорошим прищуром обернулся к гласеню:

— Эй, злой дядька! А чего ты людям с луками не стал кричать, что упыри вокруг? Хоть вякнул бы, что ты в плену.

— Перестреляли бы всех, — сипло отозвался Серебряный. — Ума не приложу, как твои выходки еще терпят, роллово отродье.

— Ты как-то чудно про ум говоришь, дяденька, — не унялся пацан. — Он у тебя, выходит, что-то вроде примочки на лоб. Или на чирей. Приложил — и сработало. А не приложил или, там, уксусом смочить запамятовал, так нет пользы.

— Белый, да за что мне это наказание? — искренне взмолился гласень, понурился и продолжил путь молча.

Повторно Серебряный показал перстень страже у ступеней главного дворца и замер, ожидая, пока слуга сообщит о прибывших и получит ответ, как с ними поступить. Фарнор присел на удобную деревянную скамью. Фоэр замер неподвижно, не убирая руку с плеча гласеня. А вот Орлис ждал высочайшего решения шумно. Успел познакомиться со всеми провожатыми и выяснить, что означает узор, вырезанный в камне парадной арки, как и когда работает фонтан на площади, какой породы кони у грифа — и так далее.

— Вас примут, — звонким голосом возвестил слуга, вернувшийся из дворца. — Оружие оставьте здесь. Повторяю наши правила: гласень напрямую к его милости обращаться не должен. Только через провожатого. Следуйте за мной.

— Ух ты! Интересные свечи, — обрадовался Орлис, юркнувший в двери первым. — Воск, да? Вообще, по-моему, следовало бы придать им витую форму. К узору стен больше пойдет. И подкрасить.

— По праздникам витые ставим, — отозвался пожилой слуга, провожающий гостей, не думая сердиться на шумного эфрита. — А красить… Так, почитай, всякий запах утомляет, если целый день его нюхать.

— Можно и без запаха сделать, — обнадежил Орлис. — Эх, Ррына бы сюда! Ему бы понравилось у вас. О, паркет! Воском натираете?

— Лисенок, мама учила тебя хорошим манерам? — вслух задумался Фоэр.

— Да, — односложно отозвался мальчик, тяжело вздыхая.

— Попробуй хоть что-то вспомнить из ее уроков. Если затруднительно, я уточню: грифа следует звать «ваша милость». Кланяться обязательно, и самое малое — в пояс. Смотреть…