Нет другой двери… О Гоголе и не только

Итак, встретившиеся при выезде из города на пути Чичикова похороны предсказывают ему счастье. Герой не догадывается, в чем заключается его счастье, для него оно – удача в предприятии. Иной смысл вкладывает в эту примету автор. Счастье Чичикова – это будущее его возрождение через полный крах предприятия, счастье спасения заблудшей души. Этой идее соответствует и светлый, мажорный финал первого тома: гимн Руси-тройке, которая «мчится вся вдохновенная Богом!..» и которой дают дорогу другие народы и государства.

Идея города

Идею «Мертвых душ» отчасти помогают раскрыть черновые заметки Гоголя к первому тому, в которых намечен символический образ города. «Идея города. Возникшая до высшей степени Пустота. Пустословие. Сплетни, перешедшие пределы, как все это возникло из безделья и приняло выражение смешного в высшей степени». И далее: «Как пустота и бессильная праздность жизни сменяются мутною, ничего не говорящею смертью. Как это страшное событие совершается бессмысленно.

Не трогаются. Смерть поражает нетрогающийся мир. – И еще сильнее между тем должна представиться читателю Мертвая бесчувственность жизни». И как итог: «Весь Город со всем вихрем сплетней – преобразование[33] бездельности жизни всего человечества в массе. <…> Как низвести все мира безделья во всех род<ах> до сходства с городским бездельем? и как городское безделье возвести до преобразования безделья мира?»

Гоголевские заметки не датированы[34]. В основном они касаются второй, городской части первого тома, однако в конце их намечается переход ко второму. («Противоположное ему преобразование во II <части>, занятой разорванным бездельем».)

Ключевая идея заметок – мысль о «городском безделье», прообразующем, то есть символизирующем, «бездельность жизни всего человечества в массе». «Безделье» – это не просто пребывание без дела, в праздности: в мире Гоголя можно быть очень деятельным и в то же время не заниматься делом. Иными словами, это деятельность, лишенная внутреннего, духовного содержания. В этом смысле вся жизнь неутомимо деятельного Чичикова есть лишь иллюзия деятельности.

Так или иначе печатью «безделья» отмечены и другие герои «Мертвых душ». Приведем лишь один пример. «Ноздрев был занят важным делом; целые четыре дня уже не выходил он из комнаты, не впускал никого и получал обед в окошко, – словом, даже исхудал и позеленел. Дело требовало большой внимательности: оно состояло в подбирании из нескольких десятков дюжин карт одной талии, но самой меткой, на которую можно было бы понадеяться, как на вернейшего друга. Работы оставалось еще, по крайней мере, на две недели…»

Понятие «безделья» наполнено у Гоголя глубоким философским содержанием, несет в себе огромный заряд смысла и обобщения. «Бездельность жизни» – отличительная черта не только отдельных героев поэмы, но и всего города в массе. Сколько толков и мнений чиновников о «мужике» Чичикова: гадали, «как искоренить буйный дух, обуревавший крестьян Чичикова» и так далее и тому подобное. Если не знать, что является предметом обсуждения, может показаться, что чиновники о деле спорят. Но «мужика»-то и нет. «Ведь предмет просто: фу-фу», как говорит сам Чичиков. Город взбудоражен, живет деятельной, насыщенной жизнью, но внутри всего этого – страшная пустота (аналогичная ситуация в «Ревизоре»).

«Бездельность» или «пустота» жизни, по Гоголю, – это не только особенность героев «Мертвых душ», но универсальное состояние, в котором находится «все человечество в массе». Из-за этого люди, по большей части, в своем бытии не могут найти правильной дороги.

На пути к постижению России

Гигантский замысел соответствовал необъятности темы, положенной в его основу. Тема эта – познание всей России. Начиная работать над вторым томом, Гоголь (живший тогда за границей) обращается к друзьям с неустанными просьбами присылать ему материалы и книги по истории, географии, фольклору, этнографии, статистике России, русские летописи, и в особенности «воспоминания о тех характерах и лицах, с которыми случилось кому встретиться на веку, изображения тех случаев, где пахнет Русью».

В это же время он задумывает книгу о географии России. Примечательно, что во втором томе поэмы эти гоголевские штудии в ироническом преломлении отозвались в сочинении, которое пишет Тентетников, – оно «долженствовало обнять всю Россию со всех точек – с гражданской, политической, религиозной, философической, разрешить затруднительные задачи и вопросы, заданные ей временем, и определить ясно ее великую будущность – словом, большого объема».

В письмах 1840-х годов Гоголь настойчиво проводит мысль, что для продолжения поэмы и достижения ее главной цели необходимо конкретное изучение русского быта, экономики, обычаев – и самим автором, и всеми окружающими: «Велико незнанье России посреди России».