Нет дыма без меня

На подходе к своему двору оборачиваюсь. Всматриваюсь в темно-серое окружение. Он ведь может с любой стороны выскочить, а я даже спрятаться не смогу. Но вокруг тишина. Ни единого шороха. Только пульсирующий шум в ушах.

Перевожу дыхание и, каждую секунду оглядываясь, подхожу к своему подъезду. Он ведь не узнает, где я живу? Иначе и вовсе побоюсь из дома выходить. Запрусь в квартире и буду удаленно раздавать указания.

Иду к лестнице спиной вперед. Я эту дорогу наизусть знаю, так что точно не упаду, зато из поля зрения ничего не упущу. Не сзади же он подкрадется, в самом-то деле. Не понимаю, тень человека мелькает или ветка, потревоженная ветром, качается и пугает до чертиков.

Дыхание успокаивается. Мозг тоже перестает лихорадить. Теперь он уверен, что мы со всем справимся и что нужно скорее бежать домой. Киваю сама себе, соглашаясь, и в последний раз оглядываюсь, усмиряя тревожность.

– Вот ты где, – слышу голос за спиной, и вместе с ним мое плечо оказывается в крепкой хватке сильных пальцев.

Сердце в пятки падает, а из горла вырывается отчаянный крик. Я верещу на всю улицу и, замахнувшись пакетом, не глядя бью того, кто меня схватил. Он мычит, но руку не отпускает. Только сильнее сжимает ее, причиняя мне боль и наваливаясь грудью, потому что встретиться лицом с мороженой треской не самое приятное явление.

Снова отвожу в сторону плечо, чтобы огреть еще раз, но замираю на полпути, потому что только сейчас смотрю на этого ненормального. Он прижимает пальцы к носу, выдавая гнусаво:

– Бля.

Да уж.

Глава 17. По душам

– Прости меня, пожалуйста, – извиняюсь в очередной раз, глядя на Антона, который переворачивает пачку пельменей и снова прикладывает к переносице.

Кто же знал, что Тоха решит поговорить именно сегодня. А чтобы я не успела сбежать под любым предлогом, заявится без звонка. Кусаю губы. Мне до сих пор совестно, что я его поколотила. Но до конца вину не признаю. В конце концов, не надо было меня хватать со странными маньяческими словечками. Мои нервы не железные, да и жить я хочу.

– Все нормально, – отмахивается. – Ты сама-то как?

Мне приходится рассказать Антону все.

Потому что нельзя просто так бить людей на улице, даже если они очень пугающие. Да и меня до сих пор потряхивает настолько сильно, что хочется эмоции выплеснуть.

Поэтому я начинаю очень долгий разговор. Рассказываю о Дымове, о том, как в первый раз увидела преследователя и обо всем, что пришлось пережить этим вечером. Слезы непроизвольно катятся. Что было, если бы не Антон? Может, он потому и остановился?

Меня снова колотит. Хочется выпить чего покрепче, чтобы в голове штиль образовался, но я упорно игнорирую навязчивое желание. Мне нужен трезвый рассудок, чтобы оценить ситуацию и придумать способ, как справиться со всем.

Я все говорю без остановки. Антон слушает, ни разу не перебив. Только в какой-то момент разморозившиеся пельмени откладывает в сторону, и мы вместе смотрим на кипящую кастрюлю с водой на плите. Но ни один из нас не встает. Тоха – потому что ни разу у меня не хозяйничал. Я – потому что все силы теряю, рассказывая о своих страхах.

– Не знаю, как его найти. И в полицию не обратишься, потому что состава преступления нет, – вздыхаю и наконец встаю. Меня пошатывает, ноги плохо держат. Но я все же закидываю в кастрюлю наш вынужденный ужин. Антон не спорит, молча наблюдает за моими действиями. И вдруг так неловко становится, что я с ноги на ногу переминаюсь. Даже причину его появления не узнала, зато о себе все вывалила. – Тош, а ты зачем приехал-то?

– Поговорить хотел. – Он вздыхает совсем уж обреченно, и воздух моментально становится тяжелым, так что я невольно сутулюсь. – Но не уверен, что теперь время подходящее.

– Лучше сейчас, чем никогда, – улыбаюсь. Антон выглядит по-другому совсем. А может, это только мое буйное воображение, потому что на Колесникова я теперь не как на потенциального ухажера смотрю, а как на коллегу и приятеля. Тоха симпатичный, даже подбитый нос его не портит. Он типичный успешный менеджер с обложек журналов, на которого пускают слюни все девушки. Лощеный, галантный и успешный. У таких впереди большое будущее. И прав, наверное, был папа, что к Антону присмотреться просил. Колесников любимую женщину заботой окружит и никогда ни в чем не упрекнет. Но не екает. Ничего не отзывается в груди на его поцелуи. А в присутствии Дымова я горю. Пресловутая химия, оказывается, нужна, потому что без нее пресно и обыденно.

А с Антоном у нас мимолетная реакция случилась под давлением обстоятельств. Так ведь бывает. Поначалу вы ничего не ждете друг от друга. Но потом все чаще встречаетесь и в какой-то момент думаете: «А вдруг?» Но вдруг не случается. Остается только пепел, который нужно разбросать по ветру, чтобы оставить толику приятных воспоминаний.

И именно сейчас мы решаем, что делать с пеплом.

– Ты счастлива с ним? – едва не сбивает меня с ног вопросом. Антон все знает? Все, что произошло после драки, было настолько очевидным?

Сосредоточенно мешаю пельмени шумовкой.