Нет голода неистовей

— Она шипела и дралась, дабы заполучить желаемое, — прервала Фьюри. — Я бы сказала, она в точности такая, как мы. И так же, как и нас, боль научит ее.

— Она права, — сказала Кара, близнец Фьюри. Они всегда принимали сторону друг друга.

— Уже не впервые она оказывается на волосок от смерти. Лучше сейчас ладонь или лицо, чем потом ее жизнь. Не важно, в какой темноте мы держим поместье, если не можем удержать Эмму в его стенах.

— Я не сделаю этого, — сказала Анника. — Я …не могу это сделать.

— Тогда это сделаю я, — произнесла Регина, таща упирающуюся Эмму за собой.

Анника оставалась неподвижной, и хотя выражение лица валькирии было холодно, словно мрамор, по щекам бежали предательские слезы. Когда Регина подставила ладонь Эммы под луч солнца, малышка завопила от боли. Она, не переставая, кричала, моля Аннику о помощи, выкрикивая «за что» снова и снова, пока ее кожа, в конце концов, не загорелась.

Когда Эмма очнулась, Фьюри, склонив голову набок, так смотрела на нее своими глазами цвета лаванды, словно реакция Эммы ее удивила.

— Дитя, ты должна понять, с каждым днем эта земля все больше полнится опасностью, грозящей тебе смертью. И только осмотрительность поможет избежать гибели. Не забывай этот урок, ибо, если он повторится, боль будет куда сильнее.

Эмма упала на колени, а затем на четвереньки, хватая ртом воздух. Мелкие рубцы на внешней стороне ладони зудели. Не удивительно, что она была такой трусихой. Совсем не удивительно… совсем… совсем…

Эмма считала, что они спасли ей жизнь, а вышло, что они же и поставили ее под угрозу. Меньшее зло, что они выбрали, оказывало влияние на каждый день ее жизни. Эмма поднялась и, спотыкаясь, прошла в ванную, где ополоснула лицо водой. «Эм, возьми себя в руки», подумала она, ухватившись за край раковины.

К тому времени, как Лаклейн вернулся за ее чемоданом, эмоции Эммы достигли уровня полыхающего гнева, и она направила его прямо на заслуживающую того цель. Не сводя с него пристального взгляда, она стала резкими, сильными движениями демонстративно смахивать набивку подушек со своего багажа. Что заставило Лаклейна нахмуриться.

По дороге к машине Эмма с трудом сдерживала шипение и желание ударить ногой по внутренней стороне его коленки. Лаклейн повернулся и открыл для нее дверцу.

Как только они забрались внутрь и она включила зажигание, ликан сказал.

— Ты … все слышала?

— Слышала что? — выпалила она. — Как ты кромсал номер, словно безумный ниндзя?

Но, заметив его озадаченный взгляд, все же ответила.

— Нет, не слышала.

Эмма так и не попросила его разъяснить свое поведение. Хотя знала, что он хотел бы услышать ее вопрос, чувствовала это. Когда он так и не отвел взгляда, она сказала.

— Не дождешься, я в эту игру не играю.

— Ты ничего не скажешь?

Она сжала руль.

— Ты злишься? Не такой реакции я ожидал.

Эмма взглянула на ликана. Ее контроль над своими эмоциями и внутренний страх перед Лаклейном сейчас казались ничем по сравнению с тем, что еще совсем недавно она была на волосок от гибели.

— Я злюсь, потому что от смерти в твоих когтях меня отделял ровно дюйм. Что, если в следующий раз не будет даже этого дюйма? Во сне я чрезвычайно уязвима — беззащитна. А по твоей вине оказалась в подобной ситуации.

Какое-то время он просто смотрел на нее, не отрывая глаз, а затем выдохнул и сказал то, чего она никак не ожидала услышать.

— Ты права. И раз это случилось во время сна, я больше не буду спать рядом.

В памяти Эммы сразу же всплыло его влажное и такое теплое тело, прижимавшееся к ней. Она не хотела отказываться от этого, осознание чего заставило ее гнев разгореться еще сильнее.

Пока Эмма настраивала на ай-Поде плей-лист с «Агрессивным женским роком», Лаклейн, напряженный, натянуто сидел на своем месте.

— Что это? — спросил он, словно не смог удержаться.

— То, что воспроизводит музыку.

Указав на радио, он добавил. — Разве не это воспроизводит музыку?

— Воспроизводит, но не мою музыку.

Он удивленно поднял брови.

— Ты пишешь музыку?

— Программирую, — ответила она, и с безграничным удовлетворением вставила в уши наушники — отгородившись от него.

Спустя пару часов, Лаклейн указал ей на въезд в городок под названием Шрусбери.

— Зачем мы здесь останавливаемся? — спросила она, вытащив наушники из ушей и сворачивая на дорогу.

— Я еще не ел сегодня, — ответил ликан, словно ему было неудобно в этом признаваться.

— Уж догадалась, что остановки на обед ты не делал, — ответила она, удивляясь собственному язвительному тону. — Что будешь? Что-нибудь по-быстрячку?

— Я видел те заведения. Чувствовал исходящие от них запахи. В них нет ничего, что способно придать мне силы.

— Ну, тебе виднее. Это не моя епархия.

— Я в курсе. Поэтому дам тебе знать, когда почувствую подходящее место, — ответил он, указывая ей направление по главной улице к рынку на окраине города, где находились различные магазинчики и рестораны.

— Здесь наверняка что-нибудь найдется.

Тут Эмма заметила подземную парковку — которые просто обожала, как и все подземное — и заехала внутрь.

Припарковав машину, она спросила.

— Ты ведь возьмешь еду с собой? На улице холодно.