Нет грешным покоя (СИ)

— Она все равно в Хогвартсе работать не будет. Мне её разобрать надо, — отмахнулся Северус. Ну не будет же он говорить, что давно мечтал воссоздать пилу-вертушку, а ближайший аналог оружия Охотника — маггловский строительный инструмент.

Он мысленно улыбнулся: шла уже третья ночь Йоля, и обряды, проводимые под старым дубом, стали приносить свои плоды.

Вечер в семейном кругу прошел довольно мирно. Родители искренне обрадовались подаркам: Эйлин любовалась красивым вязаным платьем из шерсти карликового пушистика, а Тобиас, заглянув в сверток, критично хмыкнул, но кожаной курткой остался доволен.

Они сидели на кухне допоздна, мирно болтая и попивая грог. Разошлись довольно поздно. Когда в доме стало тихо, Северус взмахнул палочкой и, убедившись, что родители спят, выскользнул из дома — прерывать цепочку обрядов было нельзя.

Обряды на 20-23 декабря, так называемые «Дни Змеи», когда Солнце проходило тринадцатое зодиакальное созвездие Змееносца, прошли довольно успешно. Но близилась Новогодняя ночь, а с ней и полнолуние. Снейп проверял и перепроверял расчеты, и хотя все было верно, волнение не уменьшалось: редко когда «Двенадцатая Ночь» Йоля совпадала с пришествием Луны.

Следующий день считался «днем судьбы» — все, что сказано и сделано до захода солнца, определяло все события наступившего года. Считалось, что нет более верных знамений, чем те, что были явлены во время «Двенадцатой Ночи». А самые сильные слова — те, что сказаны в эту ночь.

* * *

Воздух в тронном зале был недвижим. Запах раскаленного воска, что крупными каплями скатывался со свечей, прожигая ворс ковра, смешался с пылью. Королева неподвижно сидела на троне, уставившись в одну точку. Спина её сгорбилась, голова была склонена, и казалось, что если бы она не опёрлась на подлокотник трона, то рухнула бы с него без сил.

Она потеряла все. Власть. Подданных. Замок. Даже её Сила была запечатана Железной маской, а она сама являлась пленницей в собственном доме. Королева перевела взгляд с одного багрового пятна на другое: кровь на полу — единственное напоминание о случившейся здесь трагедии.

Аннализа осталась одна. От этой мысли хотелось смеяться: бессмертная, она всегда понимала, что будет одинокой; все, кого она любила, рано или поздно погибали, но им на смену приходили новые поколения. Несмотря на её дар некроманта, она была постоянно окружена хоть и не всегда живыми, но разумными собеседниками, с которыми она могла поделиться своей мудростью и силой, получая взамен то же самое. Но сейчас, в пустом зале, одиночество, пропахшее смертью, ледяными когтями впилось ей в спину, и Королева впервые в жизни захотела приблизиться к огню, дабы хоть на миг изгнать холод из тела.

Но пламя свечи не могло согреть хладное тело Аннализы, а клана, что мог дать ей частички пламени души, Королева лишилась.

За окном ревел буран. Каждый миг, что она была заточена здесь, за окном шел снег. Время будто застыло. Аннализа не знала, сколько уже прошло со дня трагедии: неделя, год, столетие…

Пламя свечи на миг вздрогнуло, но Королева успела заметить движение. Она пристально уставилась на свечу, крепко вцепившись в подлокотники трона. Что-то изменилось… Что-то существенно изменилось…