Нет места лучше дома

«Скорая помощь». Тэда выносят из дома на носилках к «машине скорой помощи»…

Не отпуская Джека, я приподнялась на локте.

— Мне не нужна «скорая», — сказала я. — Со мной все в порядке. Я действительно чувствую себя хорошо.

Джорджет Гроув стояла у подножия кушетки.

— Миссис Нолан, Силия, я на самом деле думаю, что будет лучше, если… — взмолилась Джорджет.

— Вам действительно требуется тщательный осмотр, — сказала Марселла Уильямс, перебивая Джорджет.

— Джек, с мамочкой все в порядке. Мы встаем, — сказала я.

Я сделала несколько пробных движений ногами и, превозмогая головокружение, опершись одной рукой на спинку кушетки, чтобы не потерять равновесие, встала на ноги. Я увидела выражение протеста на лице Алекса и беспокойство в его глазах.

— Алекс, ты ведь знаешь, какой сумасшедшей была эта неделя, — сказала я. — Все, что мне необходимо, — это чтобы грузчики поставили твое большое кресло в одну из спален. Надо положить на него подушку для сидения и оставить меня в покое на пару часов.

— «Скорая помощь» уже выехала, Силия, — сказал Алекс. — Ты ведь позволишь им осмотреть себя?

— Да.

Мне необходимо было избавиться от Джорджет Гроув и Марселлы Уильямс. Я посмотрела на них.

— Я знаю, вы должны понять, что мне просто хочется отдохнуть в тишине, — сказала я.

— Конечно, — согласилась Гроув. — Я позабочусь, чтобы все привели в порядок во дворе.

— Может, вы хотите чашку чаю? — предложила Марселла Уильямс, явно не желая уходить.

Алекс взял меня под руку.

— Мы не хотим вас задерживать, миссис Уильямс. Просим нас извинить, — сказал Алекс.

Вой сирены оповестил нас, что машина «скорой помощи» приехала.

Врач «скорой помощи» осмотрел меня в комнате на втором этаже, которая когда-то была моей игровой комнатой.

— Я бы сказал, что у вас был глубокий шок, — заметил врач. — И, учитывая то, что случилось снаружи, я могу понять, почему. Не думайте об этом в течение сегодняшнего дня, если возможно. Чашка чаю с глотком виски вам не повредит.

Звук от вносимой и расставляемой мебели, казалось, шел отовсюду. Я вспоминала, как после суда дальние родственники отца из Калифорнии — Келлоги приехали, чтобы забрать меня с собой. Я попросила их проехать мимо нашего дома. Во дворе проходил аукцион, на котором распродавались мебель, ковры, фарфор и картины.

Я вспомнила, как выносили столик, который стоял в том углу, в котором я рисовала картинки красивых комнат. Вспоминая, каким ужасным был тот момент для той маленькой девочки в машине, которая уезжала из своего города с фактически незнакомыми ей людьми, я ощутила, как по щекам катятся слезы.

— Миссис Нолан, может быть, вам следует поехать в больницу, — сказал врач.

Ему было за пятьдесят, он смотрел на меня отеческим взглядом; у него была седая голова и густые брови.

— Нет, категорически нет, — ответила я. Алекс, склонившись надо мной, обтирал платком мои щеки, влажные от слез.

— Силия, мне необходимо выйти и сказать что-нибудь репортерам, — сказал Алекс. — Я скоро вернусь.

— Куда ушел Джек? — прошептала я.

— Грузчик попросил Джека помочь ему распаковывать на кухне продукты, — ответил Алекс. — С ним все в порядке.

Неуверенная, что смогу говорить, я кивнула и почувствовала, как Алекс вложил платок в мою руку. Оставшись одна, я, как ни пыталась, не смогла сдержать поток слез.

«Я больше не могу прятаться, — подумала я. — Я не смогу жить в страхе, что кто-то узнает, кто я. Я должна рассказать Алексу. Я должна быть честной. Лучше, если Джек узнает обо мне всю правду, пока он маленький, нежели эта история сразит его через двадцать лет».

Когда Алекс вернулся, он сел на стул рядом со мной и посадил меня себе на колени.

— Силия, что это? — спросил Алекс. — Не может быть, чтобы ты расстроилась только из-за дома. Что еще беспокоит тебя?

Я почувствовала, что слезы перестали идти и меня охватило ледяное спокойствие. Может быть, сейчас наступил момент, чтобы все рассказать?

— Та история, которую Джорджет Гроув рассказала о ребенке, который случайно убил свою маму… — начала я.

— Марселла Уильямс сказала мне, что версия Джорджет не соответствует действительности, — перебил меня Алекс. — По словам Марселлы, девочка должна была быть осуждена. Она, должно быть, была маленьким монстром. После того как она выстрелила и убила мать, она продолжала стрелять в отчима, пока не кончились патроны. Марселла говорит, что на суде выяснилось, что спусковой крючок пистолета был очень тугим. При легком нажатии он выстрелить не мог.

Я высвободилась из объятий Алекса. Есть ли смысл рассказывать Алексу правду сейчас, когда у него уже есть заранее составленное мнение?

— Все люди уже ушли? — спросила я, с радостью осознавая, что мой голос звучит относительно нормально.

— Ты имеешь в виду прессу? — спросил в ответ Алекс.

— Прессу, «скорую помощь», полицейского, соседку, агента по недвижимости.

Я ощутила, что от злости ко мне возвращаются силы. Алекс принимает версию Марселлы Уильямс о том, что здесь когда-то случилось.

— Все ушли, кроме грузчиков, — ответил Алекс.

— Тогда мне лучше взять себя в руки и сказать им, как я хочу, чтобы была расставлена мебель.