Нет места под звездами

В рядах кочевников ширилось недовольство. Хан понимал, что если в этом году он не сможет взять Гилон или хотя бы Танасис, то к будущей весне вопрос о смене власти будет решен. Талгат действовал на опережение: по его приказу зимой казнили нескольких наиболее вероятных зачинщиков бунта, среди которых был единственный родственник и возможный наследник: двоюродный племянник хана. Жестокая казнь ненадолго остудила горячие головы, никто не хотел узнать, каково это - быть разорванным на части.

Однако возвращение девчонки из рода Хольда заставило хана встревожиться по-настоящему. Если то, что Йорунн все еще живет в подлунном мире, Талгат с болью был готов принять, то вот наличие у выскочки таких необъяснимых способностей пугало не на шутку. Впервые за свою жизнь хан усомнился в том, что понимает устройство этого мира. Животный страх сковал сознание воина, выбил опору из-под ног. В голове крутились слова, брошенные когда-то в гневе правителем сумеречных земель: “Я пришел сюда за тем, что нужно мне”. О да, кто еще смог бы дать девчонке такие силы, если не маг Тьмы?

Срок, поставленный Йорунн, истекал, а он так и не принял для себя решения, как следует поступить. Раны, нанесенные стрелами, заживали на удивление хорошо, однако ходить было больно. Лекарь обещал, что еще немного - и Талгат вновь сможет ездить верхом. Глупец! Этот сухонький человек, от которого пахло сотней трав разом, не понимал, что в случае нужды настоящий воин и предводитель будет сражаться хоть со стрелой в груди. И все же, хан опасался, что схватка с человеком, владеющим магией, закончится для него поражением.

Он очень устал, совсем не таким виделся путь правителя еще пять лет назад. Оказалось, что власть - это вечный страх, тревоги, неуверенность, а вовсе не слава и величие.

Талгат чувствовал, что прошлое настигает его, обращая хана в помеху, камень, лежащий посреди торной дороги. Давно минувшее ожило, стало настоящим, свилось кольцом, змеей вцепилось в собственный хвост, насмехаясь над былыми мечтами. То, что некогда казалось бесконечно важным, рассыпалось прахом, просочилось сквозь пальцы утренним туманом, не оставляя после себя даже воспоминаний. А иное, прежде мелкое и ненужное, не стоящее внимания, внезапно превратилось в основу основ, в прочный фундамент, стержень, поддерживающий силу и веру в себя.

Так было с Великим Ханом. Еще совсем недавно ему казалось, что нет ничего важнее восстановления справедливости для кочевников. Талгат полагал, что общая победа и крушение ненавистного рода Хольда даст людям возможность воспрянуть духом и двинуться дальше, стать по-настоящему великим народом. Ему грезилось, что только суровость, бедность и неприглядность пустошей была причиной того, что кочевники оставались на окраине жизни, и даже лучи славы обходили их стороной.

Ему не приходило в голову, что богатство степи - ничто в сравнении с пониманием, что делать с открывшимися возможностями. А их ведь было великое множество. Витахольм ошеломил людей, вся жизнь которых до этого проходила в окружении кибиток, полукочевых стад животных и ежедневной борьбы за чистую воду, тепло и сытную еду.

Оказалось, что у всякого мастерства есть своя цена: долгие годы упорной работы и совершенствования навыков. Самым большим приобретением стали не вещи, а люди, которые могут поделиться знаниями. Великий Хан был вынужден обратить свой взор на жалких пленников, подданных прежнего конунга, ибо только они умели возделывать землю так, чтобы собрать к осени богатый урожай, свивать тонкие нити, превращая грубую шерсть в мягкие ткани, строить крепкие дома, обрабатывать металл, камень и дерево, приспосабливая их для своих нужд.

Кочевникам пришлось учиться всему: обращению с кузнечными и ткацкими инструментами, искусству посадки растений, лекарскому делу. Работая бок о бок, вчерашние противники стали понимать, что не так уж сильно отличается один народ от другого. Да, позади остался болезненный и страшный опыт войны, но разделив сначала общее дело, затем стол и кров, людям было все сложнее замечать друг в друге только плохое.

Впрочем, сохранившие свободу хольдинги, те, кто остался в Танасисе и Гилоне, тоже сильно изменились. Если твоя жизнь ломается и рушится в один короткий миг, то волей или неволей начинаешь подвергать сомнению все, что прежде казалось незыблемым. Хрупкость привычного мира ошеломляет, а неопределенность будущего пугает неотвратимостью. Понять это может лишь тот, кто пережил подобное, кто встал однажды над обломками своего дома и ушел в пустоту и неизвестность, унося с собой только груз страхов, призрачных надежд и жизненного опыта.

Мрачные размышления прервал робкий стук в дверь. В последние дни беспокоить своего повелителя без серьезных причин избегали.

- Мой хан, да будут ваши дни на земле вечны, срочные вести, - в проеме застыл молодой сотник из народа ойра, Талгат смутно припоминал, что отправил его отряд следить за южными дорогами.

- Говори, раз пришел.

- Мой хан, - человек опустился на одно колено, - хольдинги выступили в поход и уже прошли границу, - он склонил голову.