Нет места женщине

– Скорее всего, Бондаря это не испугает. Вероятно, он изначально собирался нас кинуть. А милиция вряд ли поможет, когда узнает, что в деле замешан вице-губернатор Гребешков.

Адвоката для Ларина нанял Кондратьев. Защитник оказался прилизанным мужчиной лет пятидесяти, который говорить со своим заказчиком в присутствии Наташи наотрез отказался. Кондратьев пытался уговорить его, объяснив, что Наташа самый близкий Ларину человек, но юрист замахал руками:

– Именно поэтому и не хочу! Есть семейная драма, закончившаяся смертельным исходом. Зачем впихивать в нее посторонних?

Что мужчина имел в виду, Наташа не стала выяснять, просто ушла. Если законник считает, что ее присутствие может повредить подзащитному, то она не станет мешать. Но, похоже, адвокат не верил в невиновность Ларина, хотя Кондратьева он уверял, что статью удастся переквалифицировать на более мягкую. Более того, обещал договориться с экспертизой, чтобы признали наличие состояния аффекта на почве внезапно вспыхнувшей ревности из-за неправильно истолкованного факта присутствия на семейном ложе постороннего мужчины.

Наташа хотела увидеться с Лариным, поддержать его, сообщить, что никто не верит в его виновность, а главное – сказать, что она его любит и ждет.

В свидании ей отказали. Но адвокату удалось принести от него записку. Записка была короткой. Всего одна строка.

Я тебя люблю.

Адвокат, от которого пахло дорогим одеколоном, сидел в ее кабинетике и смотрел в стеклянную стенку, за которой скучали работницы бухгалтерии. Смотрел неотрывно, как сдерживающий свои эмоции футбольный болельщик перед экраном телевизора, на котором транслируют решающий матч чемпионата страны. Ожидал, вероятно, когда Наташа перестанет плакать.

– Ларину можно как-то помочь? – спросила она, взяв себя в руки и вытирая слезы.

Защитник, не отрывая взгляда от комнаты бухгалтерии, покачал головой.

– До суда вряд ли. У следствия нет никаких других версий, кроме той, что совершено убийство из ревности. Я не верю в виновность вашего… ммм… – Мужчина сделал паузу, перевел глаза на Наташу, затем снова уставился на бухгалтерских девушек, изображающих напряженную работу. – Вашего директора, – закончил адвокат фразу. – Но у него нет алиби. И в предполагаемый момент убийства, по убеждению следователей, Ларин находился в квартире. Пистолет принадлежал ему – подозреваемый не отрицает это. Правда, на корпусе орудия убийства нет никаких отпечатков. На обойме тоже. То есть, вернее, на ней имеются, но не принадлежащие Ларину или его жене. Выходит, заряжал пистолет кто-то посторонний, однако проверить, кто именно, нет возможности. Мне надо доказывать в суде невиновность моего подзащитного, это, поверьте, будет очень тяжело. Если не удастся, постараюсь переквалифицировать статью на другую – «убийство в состоянии аффекта». Придется говорить о временном повреждении рассудка, вызванном неудачами в бизнесе и в интимной сфере. Но экспертизу он уже прошел: врачи установили полную вменяемость и психическую устойчивость в стрессовых ситуациях.

– Если получится статью переквалифицировать, то ведь Ларина все равно посадят, да?

Адвокат наконец повернул голову и кивнул:

– Посадят. Но есть разница, два года ему присудят или двенадцать.

– Может, провести новую экспертизу? – тихо спросила Наташа. – Предложить врачам деньги, сказать им, что он очень хороший и честный человек…

Адвокат покачал головой:

– Не выйдет. В наше время хороший и честный человек только на бытовом уровне считается нормальным. А для закона нужны доказательства его невменяемости. Есть, конечно, мелкие недоработки следствия, за которые можно уцепиться. А есть и большое нарушение: в силу каких-то причин Ларина не обследовали на наличие пороховых частиц на его одежде и руках. А потому с полной уверенностью утверждать, что стрелял именно он, нельзя. Только наш «самый гуманный в мире» суд, как мне кажется, не обратит на это никакого внимания. В лучшем случае укажет на недоработку следствия и примет версию прокурора. Но… – Адвокат помолчал, снова глянул за стекло стены, где в бухгалтерии две женщины пили чай, и сказал: – Что бы мы ни планировали, что бы ни делали, все наши действия могут не иметь смысла. Все может повернуться на сто восемьдесят градусов, потому что помимо Ларина в квартире, возможно, находился еще один человек.

– Кто? – не поняла Наташа. – То есть вы считаете, что Влада застрелил кто-то другой?