Нет мне ответа...Эпистолярный дневник 1952-2001

Работа над сборником продвигается успешно. Сейчас потею над последним рассказом «В одном ряду». Хочу написать короткий-короткий рассказ, но пока не получается, мучает многословие. Трудно судить о своих произведениях, но, кажется, один рассказ я сделал ничего, во всяком случае, меня трогает. Это рассказ «В новую семью». Может быть, он получился лучше других потому, что тема близка сердцу и выдумки в нём нет.

Ну, я, кажется, расписался. Закругляюсь. Привет всем вашим коллегам и пожелание успехов в труде. С приветом.

В. Астафьев

1953

6 июня 1953 г.

Чусовой

(В.А.Черненко)

Дорогой Володя!

Ждали мы от вас обещанное, рассердились и.родили сами разворот [речь идёт о литературной странице в газете «Чусовской рабочий». — Сост.]. Правда, шапка у разворота не совсем скромная, но спорить с начальством — дело тяжёлое, и я вынужден был отступить. Надо было писать «начинающих авторов», а не писателей.

Между прочим, открыли мы нового автора — Белугина. Люди читали его повесть И называли талантливым. Вчера и я прочитал её, и тоже присоединяюсь к этому мнению. Парень одарённый. Работает он крановщиком в мартеновском цехе, бывший моряк. Сейчас у нас начал работать литкружок, и мы эту повесть Белугина будем обсуждать. После чего, очевидно, он её доработает и мы её отправим в Союз [имеется в виду Пермское отделение СП СССР. — Сост.]. Ещё этот автор работает над повестью из жизни завода, так что он заслуживает внимания и писательской организации, и издательства. Поговори о нём с Людмилой Сергеевной [Римской. — Сост.] и с Клавдией Васильевной [Рождественской. — Сост.]. покажи наш разворот и напиши, когда нужно будет выслать повесть Белугина, чтобы её обсудили в издательстве. Она небольшая, всего 73 страницы.

Да, неплохо было бы, если бы в отношении работы кружка нам дали кое-какие указания (пока он работает при редакции, без руководителя и всяких инструкций, но, надо сказать, более активно, чем раньше). Ну, будь здоров, спешу тут на одно собранье. Пиши. Крепко жму руку.

В. Астафьев

1953 г.

Чусовой

(В.А.Черненко)

Здравствуй, дорогой Володя!

Сейчас только моя жена прислала мне на работу твоё письмо и рассказ. Пишу коротенький ответ. «Королёва» [имеется в виду рассказ «Тот самый Королёв». — Сост.] я отослал с Поповым, он позавчера был в издательстве (только не мог увидеться с тобой), а Рождественская в тот день болела, но стихи он передал и мою писанину Вагнеру тоже.

Насчёт твоих вопросов. Я лично склонен к тому, чтобы ты включил «Кандидатскую карточку» [здесь и далее в письме названия рассказов. — Сост.] и "Кузнецовку", но смотри сам. Насчёт «Магарыча» я полностью «за». А вот насчёт «Земляники» стоит подумать. Не лучше ли будет рассказ с уральской темой «До будущей весны»? Но я полагаюсь на твоё чутьё и буду согласен с тем, что покажется тебе лучшим. Я, право, сейчас, кроме «Магарыча», не знаю, как оценить свои рассказы.

Вообще, конечно, пока страшновато печататься в другой области. Словом, и страшновато, и заманчиво. Но всё, что ни совершается, к лучшему, если даже один рассказ напечатают, и то хорошо.

Я после твоего отъезда в тот же день съездил в командировку в Пашню [рабочий посёлок в Пермской области. — Сост.], собрал интересный материал для очерка, но пока за него не принимался, запутался в домашних делах.

Да! Набросал один детский рассказ в период командировки. Думаю, все рассказы писать от лица мальчишки, чтобы не подделываться под ребячий тон.

Ну, Володя, будь здоров. Виктор

1953 г.

Чусовой

(В.А.Черненко)

Добрый день, дорогой Володя!

Получил твоё письмо и рукопись. Ждал письма с нетерпением и волнением, всё ещё в был в великих сомнениях насчёт сборника [имеется виду сборник рассказов «До будущей весны».- Сост.]. Жалковато, как и любому смертному, своё произведение, выкинутое из сборника. Ну да, может быть, это и к лучшему, авось сделаю из него что-то порядочное. В общем, когда ты поедешь к нам. захвати, пожалуйста, исправленный экземпляр этого мученого рассказа. Посмотрел «Землянику» [здесь и далее в письме названия рассказов. — Сост.]. Рассказ стал лучше. Но как бы и меня не стали звать захребетником, вроде ставропольских писателей, за которых дописывают редакторы. Если такой правке подверглась только «Земляника», то я считаю, что это ещё не беда, но если все рассказы, признаюсь, мне будет совестно называть книжку своей. «Дерево без корней» — это хорошо и даже здорово. Только скудоумие моё помешало мне найти эту строчку в рассказе для названия.