Нет ничего невозможного. Путь к вершине

Шардонне для меня — особая гора. Она не так знаменита, как остальные вершины вокруг Шамони, но кое-что делает ее особенно привлекательной: канатной дороги тут нет, она, как тотем, высится в первой линии гор, видимых из долины, а для подъема нет ни одного легкого маршрута. Стефан осуществил практически все варианты восхождений и когда-то сказал мне, что это его любимая гора из всего массива. Уже после Стефана Вивиан открыл мне целый мир новых возможностей на ее разных склонах и помог навсегда изменить то, как я вижу горы.

Вивиан лишь чуть старше меня, но у него было намного больше опыта в экстремальном лыжном спуске, в передвижении по такому типу местности. Тем не менее он всегда воспринимал меня как равного, когда нужно было принимать решения, и искусно натаскивал, как когда-то это делала мама, прося показать ей дорогу домой. Рядом с ним я всегда чувствовал уверенность и контроль на грани просветления, потому что спорт становился далек от экстрима, а из лексикона уходили слова «риск» и «страх», уступая место «удовольствию» и «счастью».

После того спуска с Миго были другие, а некоторые маршруты от массива Монблана до Гималаев или Аляски мы прошли не по одному разу, но иногда мы с Вивианом возвращались к Шардонне. В течение нескольких лет он изучал одну из линий на западном склоне горы, полном выступов из красного гранита, где летом возникали превосходные возможности для скалолазания. Играя с воображением, он придумал, как пройти эту линию, чередуя небольшие снежные кулуары с каменистыми участками, которые покрывали стену от вершины до подножия, практически непрерывно.

В конце декабря мы предприняли первую попытку. Из-за того что мы начали слишком поздно, а снежные участки были разбросаны по склону, снег таял с разной скоростью и степень сложности была слишком высокой. Второй раз мы попробовали на Рождество. Горы подарили нам превосходный день, с голубым небом, без ветра. Ко всему прочему, мы были одни в долине, где обычно слишком много народу, — видимо, из-за того, что дело происходило 25 декабря. Пока большинство людей были дома, нарезали курицу или кипятили бульон, мы искали ответ на свои вопросы на западной стене Шардонне, на высоте почти в четыре тысячи метров. Мы поднялись на вершину и спустились по этому склону горы, используя интересную комбинацию обычных и сухих горных лыж — концепцию, придуманную Вивианом, чтобы описать скальный спуск с лыжами на ногах. Когда мы доходили до места, где снег почти или полностью заканчивался и где логика подсказывала, что до следующего заснеженного участка проще спуститься дюльфером, мы продолжали спускаться на лыжах, опираясь ими о камни, будто это кошки, и цепляясь руками или ледорубами, пока снова не оказывались на снегу.

Поначалу эта техника служила для того, чтобы не доставать веревки и не оставлять их потом в горах, но в какой-то момент трудности на сухих лыжных спусках стали требовать огромной концентрации и воображения; в итоге на поиск правильных маневров и их выполнение мы тратили в два раза больше времени, чем понадобилось бы, чтобы вбить крючья и спуститься по веревке. Вероятно, это было совершенно абсурдное упражнение — несомненно, при таком уровне сложности быстрее и безопаснее было бы спуститься дюльфером либо снять лыжи, закинуть их за спину и двигаться вниз в ботинках с кошками. Как бы то ни было, это абсурдное занятие нам нравилось. В конце концов, не абсурдно ли подниматься в гору по сложному маршруту, когда можно сделать это по более простому и надежному? Да и не бессмысленно ли вообще подниматься в горы?

Маршрут, который мы проложили, отличался от того, что так долго представлял себе Вивиан. Чтобы попробовать снова, пришлось ждать следующей весны — ведь нам было необходимо вновь оказаться в оптимальных условиях. Сразу после заключительного этапа Пьерра-Менты, который выиграли мы с Матео Жакему, я получил новое сообщение: «Привет, талантище! Поздравляю! Поехали на Шардонне во вторник?»

На следующее воскресенье были запланированы последние соревнования Кубка мира. Я шел первым. Но со временем я понял, что нужно обязательно планировать и отдых, особенно когда есть возможность провести хороший день в горах, — и предложение Вивиана подходило для этого как нельзя лучше.

Пока мы карабкались вверх по линии, которую наметили для спуска, мы поняли, насколько она красива. Это не был экстремальный спуск на лыжах, который можно оценить по степени уклона. Или по протяженности. Или по уровню сложности на сухих лыжах. Красота была даже не в трудностях скального подъема, который нужно было осуществить. Речь шла о путешествии на лыжах по великой стене. Думаю, всю значимость можно было уложить в два слова: «лыжи» и «альпинизм». Это была долгая, пятичасовая оргия чувств. Она завершилась на закате, точно когда мы вновь прибыли на ледник. Мы, ощущая себя заложниками движения, смогли с легкостью спуститься на лыжах по снежному полулунию посреди стены из красноватого гранита.

Эверест зимой