Нет покоя нечестивым

Раскрутив болт, он сумел снять верхнюю часть пистолета и получить доступ к ударно-спусковому механизму. Масла внутри практически не было, поэтому были основания полагать, что ему сунули утиль. Он неопределённым взглядом посмотрел вслед едва видным на горизонте летающим броненосцам.

Дополнительным изъяном пистолета было то, что был расколот боёк. То есть, даже реши он свести счёты с жизнью, при нажатии на спуск ничего бы не произошло. Только сухой щелчок, подчёркивающий всю злобность шутки подонков, бросивших его посреди пустыни.

Но горе побеждённым.

Пусть Иван не знал, что за война здесь происходит, почему и как он здесь оказался, но умирать просто так он не планировал. Поэтому он собрал в целом несложный пистолет обратно и вернулся к дальнейшему обыску покойников.

Больше ничего ценного обнаружить не удалось. Никаких документов, клочков бумаги – ничего. Карманы мертвецов опустошили и только случайность позволила победителям не увидеть отлично спрятанный складной нож.

Обувь у Ивана, к сожалению, забрали, поэтому он снял с покойников всю одежду и соорудил себе обмотку, чтобы песок не жёг голые пятки. Из чужой рубашки он сделал защиту для головы, а остальное связал воедино, потому что ткань – это очень полезная вещь.

Нужно было двигаться дальше, поэтому Иван забрался на трупы и внимательно рассмотрел окрестности.

Где-то вдали виднелись некие горы, но до них было слишком далеко. Вообще, горы – это отличный шанс, чтобы найти воду. Там, где есть тектоническая активность, исторически высоки шансы формирования рек и озёр. Это не даёт никаких гарантий, но двигаться туда лучше, чем уходить в бескрайнюю пустыню.

Из того, что он мельком видел в амбразуру турели, тут всюду песок, куда ни пойди. Но также он видел оазисы, то есть островки зелени посреди камней и песков, правда, местонахождение их определить теперь невозможно. Трупный тюк крутился вокруг своей оси, поэтому Иван теперь не мог сказать даже, в каком направлении изначально летели воздушные корабли. Впрочем, теперь он точно знает, что они летели в сторону горной цепи. Едва ли он сумеет дойти до края пустыни, но попробовать стоило.

Поплотнее скрепив связку одежды, он целеустремлённо направил свои стопы по направлению движения кораблей.

//Три-четыре часа спустя//

Жара поднялась невероятная. Солнце в зените, иссушает всё, что смеет ползать под его светом.

Ивану тоже было несладко, но чувствовал он себя не так паршиво, как ожидалось.

В Афгане он больше всего ненавидел жару. Даже в Ташкенте, при подготовке, он уже начинал тихо её ненавидеть. Среди гор, когда температура достигает 38–40 °C, можно было жарить яичницу на броне БТР, а в штанах в это время жарилась яичница другого рода. Он потел там, как сука, и не смог адаптироваться к жаре до самого вывода войск. Здесь же организм отлично переносил даже интенсивную жару и, несмотря на лёгкий голод и подступающую жажду, он не терял силы так быстро, как раньше.

Чуть левее по курсу он обнаружил сухое дерево, одиноко стоящее посреди песка. Это его заинтересовало, поэтому он сменил курс.

На песке вокруг дерева Иван обнаружил интересные следы. Такие обычно оставляют змеи.

Потеряв интерес к дереву, он начал изучать следы и в итоге, спустя двадцать минут, обнаружил нору, где прячется эта тварь. Подобравшись поближе, он стал ждать.

То, что змея уже в курсе его существования, не подлежало сомнению. Змеи слышат не так, как люди: их внутреннее ухо эволюционно подсоединено к нижней челюсти, которой они улавливают вибрации почвы. Поэтому, чтобы слышать, змее нужно положить голову на почву. В режиме ожидания змея держит голову на песке, из-за чего прекрасно слышит вибрации, создаваемые шагами Ивана. Она знает, но наружу не полезет, потому что у неё своих проблем предостаточно, чтобы вылезать наружу и связываться с существом, многократно превышающим её размерами.

Ждать её имело смысл, так как она может посчитать, что Иван уже ушёл и можно выходить на разведку. Шансов на это мало, но они есть. Торопиться Ивану было некуда, так как повсюду смерть, а здесь, прямо под землёй, лежит белковая еда с некоторым количеством влаги внутри.

Шли часы. Солнце клонилось к закату, а температура постепенно падала. Ивану было слегка паршиво, так как обезвоживание сказывало даже на таком неожиданно приспособленном организме, а ещё он сидел без какого-либо движения, к чему его тело явно не привычно.