Нет повести печальнее на свете…

— Нет, почему вы так решили? — удивился толстяк.

— Неважно, — улыбнулся Тропинин. — Уверен, что недоразумение быстро уладится.

Сторти пожал плечами и, ведомый своими стражами, отправился в веронскую тюрьму.

2

Синьора Монтекки занималась рукоделием, сидя у изголовья кровати, на которой лежал ее муж. Несколько часов назад его отпустили из клиники, наказав соблюдать полный покой. Всего одна неделя, а вся их жизнь пошла верх тормашками. Нет с ними сыновей: один где-то в Свинцовых горах, другой — в бегах. Неизвестно, куда запропастился и Сторти, не у кого узнать, что с Ромом и Улой. Выходить на улицу небезопасно, можно нарваться на какого-нибудь кланового патриота, причем не знаешь, кого следует остерегаться больше — своих или чужих. То и дело звонят с угрозами — пришлось выключить телефон. Давеча их робот пошел, как обычно, закупить съестного — какие-то молодчики выбили ему глаз и смяли ребра, бедняга еле приполз домой. Она вздохнула.

— Анна, — прошептал больной, поглаживая ее руку. — Я очень виноват перед тобой и мальчиками.

— Лежи спокойно, дорогой, тебе нельзя волноваться.

— Во всем моя вина. Я уделял слишком мало внимания сыновьям, не смог привить Рому преданности своей профессии. Люби он ее по-настоящему, ничего такого не могло бы случиться.

Нет, болезнь не изменила образа его мыслей. Он по-прежнему стоит на своем: осуждает Рома и прощает Геля. Она промолчала.

— Скажи, Анна, кто-нибудь из управы справлялся обо мне?

— Да, — солгала она, — они желают тебе скорей выздороветь.

— Значит, меня все-таки не забыли. Признаюсь тебе, я боялся, что после всей этой истории никто не захочет со мной знаться. Я был несправедлив к товарищам, с которыми бок о бок проработал двадцать лет. Двадцать ведь?

— Да, дорогой, ровно двадцать, — сказала она, с горечью подумав, что даже сейчас у него в голове одна работа.

— А Сторти не появлялся?

— Нет.

— Если объявится, не пускай его на порог. Развратитель!

— Забудь о нем, побереги свое сердце.

— Ты права, мне нельзя нервничать.

— Вот и постарайся заснуть. Закрой глаза и считай до ста.

Убедившись, что муж опять впал в дремоту, она потихоньку высвободила руку и пошла на кухню справиться, что будет у них на обед. Скособоченный робот, кряхтя и стеная, стоически стоял у плиты, пытаясь соорудить нечто путное из остатков провизии.

Прозвучал звонок. Анна подошла к двери и спросила:

— Кто там?

В ответ раздался знакомый голос:

— Это мы, синьора Монтекки.

— Метью, Бен!

Анна искренне обрадовалась друзьям Рома.

— Мы знаем, что вашему Робби досталось, и решили пополнить ваши запасы.

Они втащили в дом огромную корзину, набитую снедью. Синьора Монтекки была до крайности растрогана.

— Ром не подавал о себе весточки? — спросил Бен.

Ее глаза наполнились слезами.

— Не тревожьтесь, синьора Анна. У него должно быть все в порядке.

— Хотел бы я быть на его месте, — бодро заметил Метью. — Катается себе со своей подружкой на наших лошадках.

— Я вам так благодарна, вы настоящие друзья!

— Пустяки. Я сам подумываю подыскать себе красотку мату.

— Упаси вас бог!

— О, вы, оказывается, тоже клановая патриотка!

— Нет, Мет, просто у меня предчувствие, что этот роман кончится для Рома плохо. Женитесь лучше на своей.

С улицы послышался шум. Синьора Монтекки послала робота посмотреть, в чем дело. Через минуту он вернулся, держась за грудь.

— Они закидали меня камнями и требуют, чтобы вы вышли сами, хозяйка.

— Кто они?

— Целая толпа. Шестьдесят четыре человека.

Только робот был способен мгновенно подсчитать число людей в беснующейся толпе. Анна вышла на крыльцо, Метью и Бен стали с ней рядом.

— Что вам нужно? — спросила она спокойно.

Вперед вышел Голем.

— Скажите нам, где ваш ублюдок, и мы оставим вас в покое.

— Вы что, решили воевать с женщинами?

— Говорите, синьора, не то мы разнесем ваш дом, — сказал верзила с угрозой.

— Мой муж тяжело болен. Вы не посмеете, я вызову полицию!

— Кончай с ней цацкаться, Голем! — раздался выкрик.

Кто — то кинул камень, и Бен схватился за голову.

— Погоди, Голем, — сказал Метью, — я тебе должен кое-что сообщить.

— Нечего! — заорали в толпе.

— Это очень важно для тебя, — настаивал Метью.

— Говори.

Метью прошептал что-то ему на ухо. Голем схватил его за грудь и прокричал:

— Не может быть! Если это выдумка, я убью тебя!

— Клянусь Колосом! — побожился Мет.

Голем поднял руку и обратился к своим соратникам:

— Пошли отсюда, у нас есть дело поважнее.

Вперед выскочил вертлявый, худой парень.

— Они тебя купили, Голем!

«Внук Вальдеса», — тихо сказал Бен.

— Что ты сказал, повтори!

— Тебя купили, Голем, тебя купили! — истерично визжал юный Вальдес.

Голем обхватил его своими ручищами, поднял над головой и швырнул на землю. В толпе послышался ропот, но никто не посмел сцепиться с могучим вожаком. Утвердив свой авторитет, тот сказал:

— Я вам все объясню. Тибор захватил Розалинду и прячет ее у себя.

Шквал возмущения.

— Неужели мы отдадим нашу агрянку на поругание паршивому мату?

Грозные выклики.

— За мной, к дому Капулетти!

Они повернулись и побежали.

— Ну вот, осада с вашего дома, синьора Анна, снята, — сказал Метью.

— Как тебе это удалось, Мет?

— Военная хитрость.