Нет права жить, нет права умирать

– Тоже мне, королева пустыря, – фыркнул Королёв. Однако сам пошёл к Маркину, что-то рассказывая ему. Раздался ещё один протяжный свист, и тут из-за куста выскочил в нашем направлении серый пёс. Он остановился, отыскивая источник звука. Красивая стойка, чуть вытянутые назад стройные лапы, мышиный окрас, висячие уши. Он удивлённо крутил головой, рассматривая нашу компанию. Кажется, вилял хвостом.

Наши «придурки» достали свои телефоны, ведь он никуда не уходил, напротив, проявлял любопытство, хоть и держался на небольшом расстоянии. Его не слишком интересовала еда, что старательно разбросал кругом Маркин. Я тоже достала телефон, и теперь ни чем не отличалась от них.

– Давай! – приказным тоном произнесла Лера.

– Никита, кажется, он породистый… – неуверенно произнесла я.

– Да какой же он породистый. Чушь.

Но мои слова уже никто не услышал. Запись шла, а я не могла на это смотреть, просто отвернувшись. Свет фонарей вокруг и белый снег позволял делать нормально различимое качество съёмки. И не нужна была мне та профессиональная шпионская камера. Но то, что начало происходить дальше, было за пределами моей фантазии. Лера словно совсем сошла с ума. Она прыгала вокруг несчастного пса, который был ещё жив и жалобно поскуливал. Потом отобрала у своего приятеля нож.

– Держи его! Сейчас позабавимся!

«Дрянь, что ты делаешь?!» – пронеслось в голове.

Я не сразу поняла, зачем она это делала. Но камеру не отвела. Настя тоже снимала, ухмыляясь и восторгаясь каждому движению своей «подруги». До меня дошла правда лишь тогда, когда на снег брызнула кровь, а Лера довольно запищала, будто в экстазе. Маркин тоже смеялся с её выходки. Он осветил фонариком кровавое месиво, и меня едва не стошнило от вида вывернутых наружу кишок. Маркин поднял фонарь, и луч света озарил лицо Катковой с ножом в руке. Потом снова опустил луч вниз и вдруг замолчал.

– Ты чего? – спросила Каткова.

– Лерка… Кажется у него в ухе клеймо…

– И что? «Свои» по домам сидят! Ладно, собираемся. Что-то у меня настроение пропало.

Я спрятала в карман телефон, выдохнув. То, что я увидела, напрочь выбило меня из колеи. После прошлого раза я настроилась на любое, но не на то, что Каткова способна на такое. Я неверно о ней думала. Да она же просто больная… ей лечиться надо в психушке… И остальным тоже, раз они её поддерживают. Как хорошо, что нам сейчас не по пути.

– Мне домой надо, – бросила я тихо. – Завтра поговорим.

Я метнулась от них, словно от огня. Наверное, нормальному человеку невозможно вынести то, что пришлось на мою долю. Слов не было. Просто молчание, сдобренное порцией отвращения. Мстить не хотелось. Мстить больным людям равнозначно, что кричать в пустоту. Не хочу видеть никаких репортёров, ничего не хочу. Жить не хочется после такого…

Я не стала ничего говорить Стасу. Мы встретились с ним утром перед школой. Он не спрашивал, чем я занималась вечером. Сам молчал, и я видела его подавленное состояние. Времени из тех трёх, отпущенных ему, суток оставалось всё меньше. Мы быстро перекинулись парой слов и разбежались ещё на лестничной площадке. Но он обещал забрать меня из школы. Не знаю зачем. Кажется, он привык ко мне за это время. Или нет…

Несколько часов плена и пытки вновь находиться рядом с извергами. Как я смогла сдерживать себя, навсегда осталось загадкой. Этот дурацкий день, словно чёрная пропасть Эймара. Неужели он никогда не закончится? А что будет завтра? Такой же, мрачный день… И дальше… Нет надежды на то, что всё может измениться.

Стас ехал из города долго. Он заскочил за мной поздно, когда все уже разошлись, и я тоже собиралась домой. Я остановилась за воротами, рассматривая, как бородатый дворник лениво чистит свежий снег, успевший выпасть за утро, то и дело заглядывая за пазуху, где у него был припасена бутылка. Я задумалась, но вдруг увидела джип Стаса, уверенно пробирающийся сквозь снежные заносы. Он хотел мне что-то рассказать, но я упорно молчала, думая о своём, и он всё не решался.

– Карина, ладно. Хватит дуться. Поехали пить чай.

– Куда?

– Да хоть вон в то кафе. Ты не должна бояться Дениса. Он хочет как лучше. Ты слишком плохо знаешь его.

– Уж лучше, мне его вообще не знать. Ладно, пойдём.

– Так-то лучше! Может, что-то случилось? Каткова-младшая тебе ничего не наговорила?

– Ничего, Стас. Ничего.

– Мне звонил Макс, спрашивал, когда же будет видео, – он открыл двери, впуская меня внутрь, потом помог снять куртку.

– Никогда! Я больше не участвую в этом! И не надо меня отговаривать. Прошу, – прошептала я. Но он всё услышал.

– Что-то ты сегодня сама не своя. Точно не случилось ничего?

– С мамой поругалась… – нашла я отговорку, тоже актуальную для меня.

– Видел я вчера твою мамашку. Она вообще бывает адекватной? Глаза стеклянные были, будто ничего не видела вокруг себя. Меня вообще не узнала.

– Не знаю. Наверное, бывает. Но редко. Да ну тебя… – я попыталась сменить тему, но разговор не шёл. Такое было впервые за время нашего знакомства, хотя понятно почему. – Давай домой поедем.

– Как знаешь. Мне всё равно надо вечера ждать. Ты знаешь, где я был?