Нет прохода

— Ну, несомненно, несомненно! Повидайтесь с ней сегодня вечером. Заходите и захватите меня с собой по дороге на вокзал. Ведь, мы вместе едем сегодня вечером с почтовым?

— Сегодня вечером с почтовым.

Вендэль подъехал к дому в Сого-сквэре гораздо позднее, чем мечтал. Деловые затруднения, вызванные его неожиданным отъездом, встречались целыми десятками. Большая часть времени, которое он надеялся посвятить Маргарите, была безжалостно поглощена его делами в конторе, которыми было немыслимо пренебречь.

К его удивлению и восхищению Маргарита была одна в гостиной, когда он вошел туда.

— В вашем распоряжении всего только несколько минут, Джордж, — сказала она. — Но мадам Дор была так добра ко мне, что мы можем пробыть эти несколько минут вдвоем. — Она обвила его шею руками и шепнула ему быстро:- Не оскорбили ли вы чем-нибудь мистера Обенрейцера?

— Я? — воскликнул изумленный Вендэль.

— Тише! — произнесла она, — я хочу говорить шепотом. Вы знаете ту маленькую фотографию, которую я получила от вас. Сегодня днем она случайно оказалась на каминной доске. Он взял карточку в руки и стал ее рассматривать — и я увидела в зеркало его лицо. Я знаю, что вы оскорбили его. Он беспощаден, он мстителен, он скрытен, как могила. Не ездите с ним, Джордж, не ездите с ним!

— Моя любовь, — возразил Вендэль, — вы позволяете своему воображению рисовать вам всякие страхи! Обенрейцер и я, мы никогда не были лучшими друзьями, чем в данный момент.

Прежде, чем можно было успеть произнести хоть еще одно слово, внезапное движение какого-то тяжеловесного тела привело в сотрясение пол соседней комнаты. За сотрясением последовало появление мадам Дор.

— Обенрейцер! — воскликнула эта превосходная особа шепотом и немедленно грузно шлепнулась на свое место у печки.

Обенрейцер вошел с сумкой курьера, перекинутой через плечо.

— Вы готовы? — спросил он, обращаясь к Вендэлю. — Не могу ли взять что-нибудь от вас? У вас нет дорожной сумки? А я запасся ею. Вот здесь отделение для бумаг, готовое к вашим услугам.

— Благодарю вас, — сказал Вендэль. — У меня с собой только одна важная бумага, и об этой бумаге я обязан позаботиться сам. Вот она здесь, — прибавил он, дотронувшись до своего бокового кармана, — и здесь она должна лежать, пока мы не приедем в Невшатель.

Когда он произносил эти слова, рука Маргариты схватила его руку и многозначительно пожала ее. Она смотрела на Обенрейцера. Прежде чем Вендэль мог взглянуть на него в свою очередь, Обенрейцер круто повернулся и стал прощаться с мадам Дор.

— Adieu, моя очаровательная племянница! — сказал он, обращаясь затем к Маргарите.

— En route, мой друг, в Невшатель! — Он слегка хлопнул Вендэля по боковому карману и пошел к дверям.

Последний взгляд Вендэля был обращен на Маргариту. Последние слова Маргариты, сказанные ему, были: «Не ездите!»

ДЕЙСТВИЕ III

В долине

Была приблизительно половина февраля, когда Вендэль и Обенрейцер отправились в свое путешествие. Так как зима стояла суровая, то это время года было неблагоприятно для путешественников; настолько неблагоприятно, что наши два путника, прибыв в Страсбург, нашли его большие гостиницы почти пустыми. И даже те немногие лица, с которыми они повстречались в этом городе, возвращались назад, не доехав до центра Швейцарии, куда они направлялись по делам из Англии или Парижа.

В то время было почти или совершенно невозможно воспользоваться большинством швейцарских железных дорог, по которым теперь туристы проезжают с достаточным удобством. Некоторые дороги еще не прокладывались; другие по большей части еще не были закончены. На тех дорогах, которые были открыты, еще оставались большие участки старой шоссейной дороги, где сообщение в зимнее время года часто прерывалось; на других были слабые пункты, где новым работам грозила еще опасность в случае или жестокого мороза, или быстрой оттепели. В худшее время года нельзя было рассчитывать на пробег поездов по дорогам этого последнего разряда, так как железнодорожное движение было случайным, в зависимости от погоды, или же совершенно прекращалось в течение тех месяцев, которые считались наиболее опасными.

В Страсбурге ходило больше разных россказней о трудностях дальнейшего пути, чем было самих путешественников, чтобы их рассказывать. Многие из этих россказней были по обыкновению крайне дики; но все же большинству наиболее скромных по части чудес рассказов придавалось некоторое значение, благодаря тому неоспоримому обстоятельству, что путешественники возвращались назад. Тем не менее решение Вендэля продолжать свое путешествие было совершенно непоколебимо, так как дорога на Базель была открыта. Таково же было по необходимости решение Обенрейцера, ибо он видел, что положение его безнадежно до крайности: он должен погибнуть или уничтожить ту улику, которую Вендэль вез с собой, хотя бы даже ему пришлось вместе с нею уничтожить самого Вендэля.