Нет розы без шипов

Растеряв собственную уверенность в себе, со свинцовой тяжестью в сердце, она прошла по веранде к маленькой боковой двери и незаметно вошла в дом. Вот и разрушены все надежды на сладостный медовый месяц и редкий шанс побыть наедине с Джефри. Вот и украдено время, отведенное ей на то, чтобы зародить и укрепить в муже любовь и преданность. В сопротивляющемся муже, необходимо добавить. Он может сколько угодно повторять, что ему ненавистно общество Шэрон, но его поведение в отсутствие жены говорит о другом. Он просто хотел, чтобы мать оставила его в покое. И чтобы Шэрон не претендовала на его титул и богатство. Но ее пылкие проявления страсти были ему весьма приятны.

Роза медленно поднялась по лестнице в свою спальню. С каждым шагом ее гнев разгорался.

— Ну и пусть получает ее, если хочет. У меня есть все, чего хотела я: мне гарантировано имя, титул и богатство. И он дал слово, что наш брак — всего лишь деловое соглашение и ничего больше. Что ж, мы оба можем играть в эти игры. Он сказал, что я имею право жить своей жизнью, поступать, как мне нравится. Я так и сделаю!

Все это она заявила себе, не подумав, что муж может и не одобрить ее независимости.

Не вызывая Летти, Роза медленно разделась, швырнув раздражавшее ее теперь платье на стул, и забралась в постель, прихватив Вилли. Она лежала в темноте, прислушиваясь к доносившемуся из гостиной смеху. Поздно вечером, так и не сумев заснуть, она услышала, как с тихим скрипом открывается и мягко захлопывается дверь гардеробной. Из темноты словно выплыло лицо мужа, освещенное слабым светом свечи. Увидев, что глаза жены открыты, Джефри поставил подсвечник на ночной столик.

— Ну, Роза, — мрачно заговорил Джефри назидательным тоном школьного учителя, — не могу считать ваше сегодняшнее поведение приличным. Вы оскорбили мою мать, отказавшись спуститься к ужину в вечер ее приезда.

Неожиданно все горести Розы смыла волна удушающей ярости. Ярости, порожденной беспомощностью перед силой любви к человеку, который явно не желает ее. Ярости от наглости его матери, посмевшей явиться к ним в такое время. И неужели Джефри не понимает, что подобная бестактность оскорбляет его жену?

— А разве меня не должно оскорбить то, что мой муж даже не заметил моего отсутствия? Или что мой — НАШ медовый месяц нарушен этим вторжением почти сразу же после принесенных нами клятв?

Изумление на лице Джефри сменилось недоверием.

— И по этой причине вы спрятались в своей комнате, как надувшееся дитя?

Не успев осознать, что она делает, Роза схватила подушку и швырнула в ошеломленного маркиза.

— Как вы смеете! — взвизгнула она, стуча по покрывалу кулаками, отчего Вилли нырнул в укромное место за кроватью. — Я не позволю обращаться со мной как с невоспитанным ребенком. Я хозяйка в своем собственном доме, и я буду приглашать гостей только тогда, когда захочу! И по-другому не будет.

Джефри швырнул подушку обратно на кровать и поправил галстук. Он спокойно стоял перед сидящей в кровати разъяренной юной женой, разглядывая ее из-под опущенных век. В тонкой льняной с кружевами ночной рубашке, обнажившей одно нежное кремовое плечо, с соблазнительно рассыпавшимися черными волосами, она и взъерошенная была очаровательна. Ее прерывистое дыхание привлекло его внимание к полной груди, и его тело немедленно откликнулось. Нет, он возмущен ее вспышкой раздражения и не поддастся низменным инстинктам, но это соблазнительное зрелище будет преследовать его всю ночь, не давая заснуть.

Сейчас же он просто ответил тем непростительно холодным тоном, какой у него иногда появлялся:

— Роза, пока вы будете вести себя как избалованный ребенок, с вами будут обращаться как с избалованным ребенком.

Никогда еще в своей жизни Роза так не злилась.

— Вы… вы игривый грубиян!.. — закричала она, сбрасывая одеяла. Выскочив из постели и подбежав к туалетному столику, она схватила первую тяжелую вещь, попавшуюся под руку — как оказалось, довольно большой флакон духов, — и изо всей силы швырнула его. Флакон разбился о дверь.

Джефри успешно нырнул под безошибочно направленный снаряд и в три решительных шага настиг жену. Он схватил ее за запястья и вывернул руки за спину, чтобы она не бросила ему в голову еще чем-нибудь. Он был так раздражен ее ребячьей выходкой, что не знал, как поступить. Тем более что просил ее всего лишь разумно объяснить свое поведение.

— Роза, я очень огорчен вашей вспыльчивостью, — процедил он сквозь сжатые зубы, — и считаю необходимым напомнить, что вы теперь моя жена и, как моя жена, должны научиться вести себя прилично.

Роза только свирепо глядела на своего столь же разгневанного мужа. Затем, прищурившись, она сказала спокойнее:

— Могу ли я, как ваша жена, напомнить вам, что, по вашему же собственному желанию, наш брак является в некотором роде фиктивным? И, следовательно, в соответствии с вашими собственными условиями вы собирались жить своей жизнью, позволяя мне жить своей. Что ж, милорд мой супруг, лично я очень огорчена тем, что вы вынуждаете меня заявить вам: я буду жить своей жизнью, и пусть ваши грубые руки никогда не прикасаются ко мне.