Нет спасенья от героев

В целом же вся ситуация очень напоминала Борелю Марленовичу вычитанный им где-то способ охоты на обезьян у некоего африканского племени. В большой и полой тыкве, с приманкой внутри, коварные охотники оставляли отверстие, в которое раскрытая обезьянья ладонь проходила свободно, — а обратно, сжатая в кулак, — ни в какую. Не в силах преодолеть собственную жадность (или глупость) — разжать кулак с добычей и убежать — обремененная тяжелой тыквой обезьяна сама становилась добычей… Борелю Марленовичу, конечно, не хотелось отождествлять себя, своих учеников, всю их славную компанию с какой-то глупой и жадной обезьяной, но неприятное сравнение напрашивалось само собой, вызывая у начальника экспедиции непреходящее чувство досады. «Нет, ерунда… Чушь собачья… При чем здесь эта обезьяна… Пусть даже не глупая и не жадная. Пусть даже наоборот: самая умная и сообразительная, самая талантливая и, даже, допустим, где-то интеллигентная, — самая человекообразная, человекоподобная, самая что ни на есть человекопохожая обезьяна… Ну совершенно не причем. И нечего тут даже сравнивать… Человек, сами понимаете, звучит гордо… Человек! Человечище!.. А обезьяна?.. Обезьянище?»

Именно из гуманных и исключительно из человеческих соображений было решено не подвергать льва повторной экзекуции с применением огнестрельного оружия, а искать иной способ выхода из ситуации — способ, в должной мере соответствующий громкому званию хомо сапиенс… Отпускать льва на волю, разумеется, никто не собирался (и дело не в жадности, а в принципе). Взрывные работы тоже исключались (да и кто бы им позволил!) Оставалось рассчитывать на имеющуюся в их распоряжении малую и большую механизацию. Что касается большой механизации — тут все было ясно: собственного робота-грузчика экспедиция трагически лишилась, а ожидаемая в качестве компенсации замена, пока еще не прибыла. Но это дело времени. Что же касается механизации малой — здесь против каменных стен пещеры были задействованы два ручных лазерных резака. С помощью геологической блиц-разведки и несложных математических вычислений выяснилось, что проще не пытаться увеличить существующий вход, а проделать новый, широкий, с противоположной стороны пещеры, где каменные стенки оказались не в пример тоньше. Этим и занималась сейчас большая часть экспедиции в количестве восьми человек во главе с Савелием, два дня как вернувшимся из неудачной спасательной вылазки. Занималась вполне успешно, вход был наполовину готов, так что — опять же не прав Иван — дело двигалось, и никто не сидел, за исключением страдающего в клетке льва… Такими, с позволения сказать, научными результатами располагала экспедиция в данный момент. Такие вот были у начальника этой экспедиции итоги, которые можно было подводить, а можно и НЕ подводить…

…Вкрадчивые, медленные, тягучие аккорды «Сиртаки» незаметно окутали Бореля Марленовича. Приятно и ненавязчиво вплелись в отстраненное течение его мыслей, усыпили плавными струнными переливами. Не спеша, постепенно, как бы нехотя становились громче, наращивали темп, — все быстрее, быстрее, быстрее — пока до Бореля Марленовича не дошло наконец, что это звучит их общий, для всей экспедиции, сигнал вызова. Борель Марленович встрепенулся, захлопал ладонями по столу, по карманам и, ничего не найдя, начал крутить головой, на слух пытаясь вычислить местоположение источника мелодии, которая звучала уже в темпе перестука колес курьерского поезда. Наконец окончательно зашедшийся в музыкальном экстазе коммуникатор был найден и судорожно извлечен из-под груды приборов на столе — одновременно с этим в палатку вихрем влетел Иван Санин…

Борель Марленович понял, что у них что-то случилось. И что Иван уже в курсе того, что случилось. И, как всегда, чуточку раньше начальника экспедиции — впрочем, как и положено хорошему проводнику…

Случилось же следующее. Возле пещеры появился посторонний. Сработала сигнализация периметра, была объявлена тревога, работы остановлены, и далее все действовали быстро и грамотно, в соответствии с инструкцией, — то есть, попрятались кто куда. С помощью скрытых видеокамер было точно установлено, что в настоящий момент на территории фронта работ экспедиции пребывает в единственном числе некий легковооруженный человек, мужского пола, неопределенного возраста, с неопределенной целью, передвигающийся осторожно, но не так что бы очень, и не проявляющий никаких внешних признаков агрессии, о чем Савелием, выполняющим функции старшего группы, было немедленно доложено в базовый лагерь. «Это тот самый, Борель Марленович! Помните?.. Про которого я рассказывал!» — возбужденным шепотом закончил свой доклад Савелий.

Борель Марленович, конечно, помнил. Как и то, что после тогдашнего Савелиева рассказа трижды внутренне перекрестился, несмотря на свое более чем атеистическое отчество. «Сидите там тихо! Как мыши! Сейчас будем… — сурово приказал он Савелию и следом Ивану: — Бери карабин… Полетели!»

И они полетели…