Нет судьбы, кроме той, что создаем мы сами (СИ)

От последовавшего рева земля содрогнулась. Сэм подумал было, что оглох, но нет – он сидел на земле, а Дин пытался его поднять и орал:

– Расползешься в слизняка на ножках – пристрелю!

– Я сам, – Сэм не был уверен в том, что хочет этим сказать.

Встал он как раз вовремя – туманное облако снова оформилось в крылатую, предельно недовольную тварь. Мундус ревел, зажимая развороченный лоб. Дин снова выстрелил:

– Может ты и в великолепной пятерке(j), но тебе точно не понравится!

Сэм не успел понять, откуда в лапах у твари взялся кусок скалы, – только мелькнула мысль, что увернуться они не успеют, а ряд вспышек уже прочертил падающую плиту, и обломки рухнули по обеим сторонам от Винчестеров.

– Хэй, сладенький! – проревели за их спиной. Мундус поднял новый камень, но его грудь вдруг засветилась изнутри, вспыхнула и взорвалась. В разрыве мелькнула синяя чешуя.

И снова потребовалось усилие, чтобы удержаться на ногах. Грязно-серый ком дурной злости выл, метался из стороны в сторону, и безостановочно таял, рассыпался, как прогоревшая фигурка из бумаги. Сэм вспомнил крылья убитых ангелов. Данте – уже человек – встал рядом с ними.

– Приготовьтесь, ребятки. Сейчас нас тряхнет.

Вой Мундуса с трудом складывался в слова. Что-то о «неуничтожим», «вы не можете», «вернусь», и самое понятное:

– Я все равно получу его! Спарда вернется ко мне!

Дин открыл рот, а потом ухмыльнулся:

– А они часом не братья? Мундус и Спарда?

Данте изумленно на него посмотрел, но промолчал.

Справа, не торопясь, подошел Вергилий, тоже в человеческом облике, почему-то без арбалета, но с пистолетом Данте в руках. Встал рядом с братом, тоже поднял оружие и почти улыбнулся.

Данте улыбнулся в ответ:

– Ага!

Дин посмотрел на них, потом на Сэма. Сэм в общих чертах понимал, что происходит, но на объяснения не было ни сил, ни времени, так что он просто кивнул, мол, все правильно, делай, как они. Дин прицелился поточнее, и Сэм снова кивнул. Можно и выстрелить, хотя дело, конечно, не в пулях. У Сэма пистолета не было, и он просто сосредоточился, собирая все, что скопилось внутри.

Всю силу, всю мерзость. Тень от крыльев Люцифера и лицо мертвого Адама. Грешников, горящих на крестах. Ядовитую ухмылку Эвы, разбитый нос Джейка, оскал Руби. Холодные насмешки Велиала и пережитое в ловушке отчаяние, боль от устроенной Мундусом огненной купели и несмываемый призрак крови во рту. Собрал, спрессовал в тугой, разрывающий душу на части клубок.

А потом услышал дружное:

– Джек-пот!

И выпустил это наружу.

Может быть, очередная мерзость, пролезшая на роль детали мироздания, и не подохнет окончательно. Такого, как он, и в самом деле нелегко убить насовсем. Но есть надежда, что ему, как и Люциферу, не сразу удастся придумать новую пакость.

Прогоревший пепел разметало на четыре стороны света, и начался сущий кошмар. Пространство свернулось резиновым ковриком и загорелось, потекло вонючим сиропом, заставляющим все внутренности вывернуться наизнанку. Пространство плавилось, а Сэм думал только об одном – не потерять Дина. Это было бы так глупо, потерять Дина. После всего.

Мир вздрогнул, встряхнулся, как огромный бешеный пес, и встал на место. На новое место.

Исчезли обломки башни. Осталась только полная льда и света трещина в земле, тьма и черный раскаленный камень. Сэм лежал на самом краю, но все же не висел над обрывом, да и Дин не собирался его отпускать. Они начали осторожно, по миллиметру отодвигаться от пропасти. На шаг, на два, на четыре, не решаясь отпустить друг друга ни на миг.

При очередном движении в поле зрения попали ноги и край синего плаща. Сэм запрокинул голову, и увидел чуть дальше и выше Вергилия и Данте.

Картинка отпечаталась на сетчатке, четкая и подробная, будто ряд высококлассных фотографий россыпью на столе. Первый кадр: Данте вцепился в небольшой выступ, а Вергилий висит под ним, и единственное, что его держит над пропастью, – рука Данте, ухватившая плащ у горла. Кадр второй: Вергилий смотрит на эту руку, почти брезгливо, будто не понимает, что видит перед собой. На лице Данте отчаяние. Третий кадр: Вергилий меняется в лице, и Сэму некогда досматривать до конца, потому что Дин устал, ему тяжело, и пропасть еще слишком близко. Но Сэм услышал, как Данте взревел от усилия, втаскивая брата наверх. Значит, все кончилось не так уж плохо?

Подняться сразу не получилось. Пальцы дрожали от напряжения и никак не желали отцепляться от одежды. Они сели, опершись спиной на ближайший камень – Дин, обхватив Сэма за шею, и Сэм, вцепившись в Динов жилет. Подошли Вергилий и Данте. Данте рухнул рядом, Вергилий остался стоять, прислонившись к тому же камню. Друг на друга они не смотрели.

Дин закашлялся:

– И ведь ни у кого даже выпить нет. А я рюкзак проебал.

Данте горестно вздохнул.

====== Ноль ======

I’m living on an endless road

Around the world for rock and roll

Sometimes it feels so tough

But I still ain’t had enough

I keep saying that it’s getting to much

But I know I’m a liar

Feeling all right in the noise and the light

But that’s what lights my fire

Я живу на бесконечной дороге

По всему миру, ради рок-н-ролла.