Нет такого слова

В один прекрасный день он решил оценить свое собрание. Позвонил в Третьяковскую галерею. Можно ли узнать, сколько стоят принадлежащие мне картины в денежном выражении?

– Пожалуйста, – равнодушно ответили ему. – Привозите. Четверг и суббота, с десяти до шести. Обед с часу до двух.

Писатель кашлянул и объяснил, какие у него картины. Назвал авторов.

На том конце провода помолчали, а потом сказали, что эксперт будет в любое удобное время.

Хотите сейчас? Выезжаю прямо сейчас. Адрес, пожалуйста.

Буквально через час приехал маленький седенький человек.

Его провели в гостиную, тесно увешанную картинами.

Он огляделся, молча обошел комнату.

Сел в кресло.

– Чашечку чаю?

– Да, спасибо.

Принесли чаю. Молча выпили. Эксперт положил ложечку, не проронив ни слова. Молчал и хозяин. Хозяйка молчала тоже. Домработница с подносом замерла в проеме двери.

Наконец эксперт улыбнулся, потер руки и сказал:

– Ну-с… Давайте, показывайте картины !

Думаете, это все? Что вы…

Дня через два пришла очередная старушка. Принесла икону. Просила пятьсот рублей.

Но писатель теперь был ученый. Три часа обидной беседы с экспертом не прошли даром. На первый взгляд это было похоже на икону: фигуры на золотом фоне, нимбы и все такое. Но лица были какие-то не такие. Очень даже реалистические. На иконах так не бывает. Точно! Неумелая подделка, вроде тех «Репиных» и «Крамских», которых он уже вынес на помойку.

Он выставил старушку за дверь.

А назавтра прочитал в «Вечерке», что Музей изобразительных искусств приобрел уникальную итальянскую картину XIV века. Из мастерской Симоне Мартини. Заметка была с фотографией.

Как долго музыка играла стараясь не сойти с ума

В детстве меня мама водила по музеям и выставкам. Третьяковку, Пушкинский и Кремль я знал довольно хорошо. Плюс выставки в Манеже и на Кузнецком.

А с музыкой было плоховато. Ни слуха, ни желания.

Когда я учился в девятом классе, меня одна девушка позвала в консерваторию. На вечер органной музыки.

Мама спросила:

– Постой, ты первый раз в консерваторию собрался?

– А что? – говорю. – Чтобы брюки выгладил? Спасибо, сам знаю.

– Да при чем тут брюки! Принеси лист бумаги и карандаш.

Я принес.

– Вот, гляди и запоминай, – сказала мама и нарисовала мне план. Где раздевалка, где лестница, где буфеты, где туалеты. Где верхний холл с картиной «Славянские композиторы» кисти Репина. Как расположен зал, где двери. Не забыла рассказать про овальные портреты великих композиторов наверху, на уровне второго яруса. И что органист не виден. Разве только макушка.

– Чтоб головой не вертел и вопросы не задавал, – сказала она. – А то девочка подумает неизвестно что. Что ты, пентюх, в приличном месте первый раз.

– Но ведь я правда в первый раз.

– Неважно, – сказала мама. – Галстук возьми в папином шкафу, но не широкий, сейчас такие не носят.

– Сам знаю, – обиделся я.