Нет такого слова

Вариант второй.

В результате через пятнадцать лет путешествия по судам и психбольницам он добился-таки своего. Решением Международного трибунала постановлено – признать фальсификацию данных по N-скому избирательному участку и переиздать отчет Центризбиркома за 2011 год.

Постаревшему и поседевшему человеку приносят домой новенькое переиздание. Это хороший сюжет для новостей. Торжество демократии и права. Камеры, микрофоны. Корреспондент показывает ему страничку с заветной цифрой: партия «Яблоко» – 1 голос. Настрадавшийся избиратель поглаживает книжку иссохшей старческой ладонью.

Корреспондент спрашивает:

– Вы, конечно, испытываете чувство радости, удовлетворения, исполненного гражданского долга?

– Ну, как вам сказать… За последние годы я стал больше сочувствовать «Зеленым», – отвечает человек.

Но это уже в духе О. Генри.

Юрий Александрович просто хочется вспомнить

У меня был старший друг, Юрий Александрович Слувис, скульптор малых форм, ювелир, резчик великолепных камей и инталий. Я познакомился с ним, когда мне было 26, а ему около 50 лет. Он умер в 76 лет, кажется. Мне было 53 года. Как-то я сказал ему: «Теперь мне больше лет, чем было вам, когда мы встретились». Почему-то меня это удивляло и озадачивало.

Судьба у него была удивительная – пять классов, завод, армия, потом косторезом на мясокомбинате, потом сразу приняли в Союз художников; заказы были из Комбината декоративно-оформительского искусства, но и частные тоже, в немалом количестве.

Камеи хорошо шли. Деньги водились. Он держал редких рыб и черепах. Собирал раковины. Раковины – это целый мир и целая отрасль коллекционирования. В его мастерской на столах и скамейках стопками лежали толстые цветные каталоги. С потолка свешивались кованые фонари с цветными стеклами. На полках стояли коробки с раковинами.

Он сидел на вертящемся стульчике в защитных очках и бормашиной вытачивал античные головки из кусков многослойно-многоцветных раковин. Кашлял – страдал силикозом из-за тончайшей каменной пыли, которой дышал годами.

Потом камеи вышли из моды. Потом снова потихоньку вошли. Под старость он работал еще больше. Просто без продыха. Жена отвозила его на такси в мастерскую, и он жил там с понедельника до пятницы.

Он рассказывал замечательные вещи. Черточки советского бытия.

Про свое участие в корейской войне, например. Официально СССР посылал туда «военных советников», в том числе из рядового и сержантского состава. Слувис рассказывал, как они из Калиниградской области всем авиаполком приехали в Москву, налетели на ГУМ, закупили «штатскую одежду», переоделись и поехали в армейских теплушках через всю Россию и Сибирь на Дальний Восток.

Он говорил, что это было фантастическое зрелище: товарняк, в котором сидели, свесив ноги наружу и играя на гармошках, граждане в синих драповых пальто, белых шелковых кашне и фетровых шляпах. И в черных блестящих ботинках на шнурках.

Или совсем про другое: как он жил в одной комнате с родителями, младшим братом и молодой женой. Утро: отец пьет чай и читает газету, братишка собирается в школу, молодые лежат на разложенном диване, а строгая мать подметает пол и лезет под этот диван веником. Тоже, между прочим, картинка. Не слабее, чем солдаты в шляпах и кашне.

Жалко, что в последние его годы я бывал у него совсем редко.

Юрий Александрович. 2 коллекционер и бессребреник