Нет такого слова

Завидовать я стал своим ровесникам из писательско-театрального круга. У них всегда были деньги! Они доставали кошельки, там торчали бежевые рубли, зеленые трешки и даже иногда синие пятерки. Они легко могли скидываться на выпивку. Могли взять такси. Пригласить девочку в кафе-мороженое или просто купить ей шоколадку или цветок. А у меня всегда было с собой копеек семьдесят в лучшем случае. Ну, рубль с полтиной – это уж вообще.

Они были так красиво и ловко одеты! У них всегда были новенькие блестящие туфли (а у меня – со сбитыми носами), целые носки (а у меня всегда штопаные или зашитые), костюмы (а у меня всегда брюки и курточка).

Помню, однажды я пришел к другу на день рождения, а одна очень красивая девочка сказала своей подруге громким шепотом:

– Он в том же свитере, что в прошлый раз…

Мне стало просто ужасно.

Папа сказал однажды:

– Хорошо, что ты не девчонка! Девчонку пришлось бы красиво одевать. А что парню надо? Штаны из чертовой кожи, ковбойка, куртка, кеды, и вперед, на штурм вершин мироздания! – и засмеялся, и погладил меня по голове.

Мне, однако, было обидно.

Хотя с родителями мне более чем повезло, конечно же.

Однако только в пятьдесят лет я научился ходить в магазин и выбирать себе хорошую одежку и обувку. А также смело садиться за стол в ресторане и говорить официанту: «Так-так-так… а принесите-ка нам для начала…»

По поводу кофе и булочек сценарий грустной комедии

Мой знакомец, русский швейцарец Георгий Евгеньевич Брудерер, говорил: если придешь в банк и попросишь заем на десять тысяч франков – тебе выбросят в окошечко несколько бланков и замучают требованиями справок с места работы. А попросишь пару миллионов – проведут в кабинет управляющего, подадут кофе и будут вежливо расспрашивать про твой, как бы это выразиться, бизнес-план.

Сразу возникает нечто вроде сценария.

Про немолодого бедняка – иммигранта, бывшего учителя, безработного портного, – который таким манером раз в неделю завтракает в хорошей компании.

Пьет дорогой кофе, ест мягчайшие булочки, сидя в глубоком кресле – о, сумасшедший запах тонкой мебельной кожи! – и неторопливо беседует с двумя солидными господами. Не отказывается от сигары.

– Еще чашечку?

– Нет, нет… Хотя, пожалуй, да. Да, с молоком, если можно. Итак, господа…

Они внимательно слушают, как он пересказывает статью из газеты, которую вчера вытащил из урны. Делают пометки в своих блокнотах.

Но вот какой-то банкир, сидя в своем банкирском клубе, рассказывает коллегам: тут странный заемщик объявился. Просил серьезную сумму, предлагал интересный проект, а потом исчез.

– Гельмут, может, он к тебе переметнулся?

Гельмут говорит, что такой визитер у него был. Генрих вспоминает тоже. И Жан-Франсуа. И даже Теодор Дитрих Глюкштайн фон Абендштерн.

Они догадываются, в чем дело. Они хохочут, хлопая друг друга по коленкам.

В следующий раз, когда он приходит в следующий банк и просит кредит на несколько миллионов, сотрудница выкидывает в окошечко пачку бланков:

– Заполните эти бумаги.

Ни тебе кофе, ни булочек…

– Простите, я забыл очки. Я зайду позже.

Щастливые швейцары! Вся жизнь ваша есть приятное сновидение… письма русского путешественника

Лет пятнадцать назад в Берне. В гостях в старой бернской семье, живущей в старинном – XVIII века – бернском доме. Пригород, сады, серый камень ступеней, прохлада растрескавшихся стен. Пруд с фонтанчиком. Сытые карпы лениво смотрят на гостей, пьющих чай на газоне у самой кромки воды.

Я говорю:

– У вас очень красивый дом. Настоящий маленький дворец.

Хозяйкина бабушка говорит:

– О, да! Муниципалитет его у нас выкупил. Но мы можем в нем постоянно жить. Но должны его содержать в порядке. У нас было много гостей из разных стран.

А вы знаете – вы первый человек из России в этом доме.

Я говорю:

– Как это мило с моей стороны!

Все смеются.

Старшая сестра хозяйкиной бабушки возражает:

– Что ты, Лизхен! Маменька говорила, что в 1915 году у нас гостил один русский! Как же его звали? Herr Oliano? Нет, нет… Juliani? Нет…

– Может быть, Herr Ulianoff? – подсказываю я.

– Да, да! – радостно хлопают в ладоши обе старушки. – Да, да, конечно, Ulianoff! А вы что-то слышали про него?

– Да, – говорю. – Что-то слышал. Так, краем уха.

Предисловие к предыдущему Ленин с нами

Сильно до того мы читали Гомера с Азой Алибековной Тахо-Годи.

Мы – это (ныне) профессор Михаил Бибиков, (ныне) протоиерей Валентин Асмус и ваш покорный слуга.

Аза Алибековна объясняла что-то насчет реликтов родового строя. И сказала:

– Вот здесь уместно вспомнить Ленина…