Нет тебя прекраснее

– Еще нет.

Он покрывал поцелуями ее закрытые глаза, нос, губы, куснул ушко и спросил снова:

– А теперь?

– Никак не удается, – пожаловалась Жасмин улыбаясь. Она вытянулась на кровати, закинув руки за голову, и смотрела на него томными глазами.

Джош ухмыльнулся и нырнул под одеяло, прокладывая дорожку из поцелуев от кончиков ее грудей до нежной впадинки пупка и ниже, до тех пор, пока она не заметалась по кровати, повторяя его имя и забыв все остальное.

По крайней мере, на сегодняшнюю ночь.

Глава 34

Оба они старались не читать газет и не прислушиваться к перешептываниям за спиной. Пресса буквально захлебывалась, обсуждая личную жизнь кинозвезды и его новой подружки, и поделать с этим было ничего нельзя. Так продолжалось на следующий день, и через день, и через два… Эми исчезла, и Жасмин пыталась не думать о ней, не имея ни малейшего представления о том, что еще может выкинуть ее сестрица. Потом выяснилось, что Клео прилетает в Нью-Йорк, и Джошу удалось с ней связаться и договориться о встрече в ее отеле. Встреча должна состояться через два дня, и, хоть Жасмин не хотелось признаваться в этом даже себе, она ужасно волновалась.

Предстоящий разговор двух звезд никому не казался простым, а потому Джош и Мо долго обсуждали все возможности и пришли к выводу, что вариант отеля самый приемлемый. Встреча на людях была бы слишком рискованной, даже Мо не бралась предсказать, как поведет себя Клео. Пригласить ее в офис адвоката? Это как-то уж чересчур официально для столь близких друзей, – кроме того, газетам это не понравится, и они опять поднимут вой.

Джош всячески пытался уверить Жасмин, что в этой встрече нет ничего ужасного, и она не может таить в себе сюрпризов, но Жасмин, которая свято верила в предсказание Эми, не могла не волноваться.

Джош смеялся, принимался целовать ее нахмуренные брови, затем они занимались любовью, потом еще раз… и, в конце концов, Жасмин неохотно соглашалась, что доверяет ему провести встречу, во время которой он и Клео останутся наедине. Про себя она повторяла: Джош два года числился официальным бой-френдом Клео, порой они ночевали в одном доме, и ни разу он к ней не прикоснулся…

«Но все это было до предсказания Эми», – шептал коварный внутренний голос.

Между тем подготовка спектакля продвигалась полным ходом. Декорации были готовы и уже даже частично смонтированы, костюмы проходили стадию примерок и бесконечных подгонок.

Однако вся эта деятельность меркла по сравнению с рекламной кампанией, развернутой в прессе, и дебатами по поводу еще не сыгранного спектакля. Известие о том, что Джош Тоби собирается играть Ромео на театральной сцене, многих повергло буквально в состояние шока. Театральные критики изощрялись в ехидстве, и большинство из них предрекало Джошу неминуемый позор. Когда стало известно, что костюмы делаются по эскизам Жасмин Бернс, все решили: она получила это место только потому, что спит со звездой, и ничего хорошего и интересного создать не может просто по определению.

Театральный мир жаждал катастрофы, он ждал, кровожадно потирая руки и предвкушая провал, чтобы вволю поглумиться над чужаками из мира Голливуда, рискнувшими осквернить своим присутствием театральные подмостки.

Но до этого момента вниманию публики был предложен еще один захватывающий сюжет, повергший всех и вся в состояние шока. Родители Джоша решили принять участие в шоу Опры Уинфри.

Все было почти так же, как в вечер первого судьбоносного шоу. Репетиции закончились в одиннадцатом часу, и Жасмин, Джош и Мо собрались в его номере в отеле «Плаза», чтобы посмотреть запись передачи. Как-то так само собой получилось, что Жасмин теперь тоже жила в президентских апартаментах отеля. Это оказалось очень удобно: не надо думать о миссис Литтл, собак выгуливали кто-то из персонала, потому что и она, и Джош целыми днями пропадали в театре, а охрана гостиницы позволяла им чувствовать себя в относительной безопасности от репортеров и фанатов.

Мо, как всегда, была на высоте. Она записала передачу и заранее подготовила пресс-релиз для Джоша; бумаги лежали на столе, а рядом – ручка для правки и подписи.

Жасмин отметила, что родители Джоша стали выглядеть особенно хрупкими и старыми, появившись в огромной студии и буквально утонув в глубоких мягких креслах. Отец по такому торжественному случаю облачился в серый костюм и галстук-бабочку: На матери была красная юбка и футболка с надписью «Власть народу!».

Опра всячески пыталась привлечь их внимание к своей особе, чтобы диалог выглядел более естественно, но они продолжали поворачиваться к камере, и у Джоша и Жасмин создавалось впечатление, что родители разговаривают непосредственно с ними.

– Мы пришли сюда, чтобы заявить, – решительно произнесла мать Джоша, и голос ее звучал слишком громко, словно она говорила с трибуны, – что мы любим нашего сына совершенно независимо от того, чем он зарабатывает себе на жизнь.