Читаем Нет у любви бесследно сгинуть права... полностью

Нет у любви бесследно сгинуть права...

Однажды, чуя смутную надежду,Пошел он к племени любимой, к Неджду,Увидел издали жилья дымок —Сел на краю дороги, изнемогИ так вздохнул, как будто бы влетелаДуша в его безжизненное тело.Вдруг видит он: старуха там идет,Она безумца дикого ведет.Весь в путах был безумец, и как будтоЕго не раздражали эти путы.Старуха торопилась и велаБезумца на веревке, как козла.И стал Меджнун расспрашивать со страхом,И заклинал старуху он Аллахом:«Кто ты и твой попутчик кто таков,Чем заслужил он множество оков?»…«Мы — нищие. Я — горькая вдова,От голода бреду, едва жива,По нищенству веду его, как зверя,Чтоб он плясал и пел у каждой двери.Легко нужда научит шутовству.Так вот подачкой малой и живу…»Меджнун едва услышал, в тот же мигВ отчаянье к ногам ее приник:«Все это — цепь, веревки и колодки —Мне подойдет. Я тот безумец кроткий,Несчастный раб любви, достойный уз;Я быть твоим товарищем берусь,Веди меня, укрой в своем позореМою любовь, мое шальное горе!..»Запутала цепями и веревкойИ заковала кандалами ловко,Колодкою сдавив его слегка,И повела по свету новичка.И счастлив был он ссадинам на шее.И, от цепей как будто хорошея,Он пел свои газели и плясал,А если камень кто-нибудь бросал,То он еще подпрыгивал для смеха!Или кривлялся. Вот была потеха!И вот однажды нищие пришлиНа взгорье Неджд, к шатру самой Лейли.Тогда Меджнун воспрянул, умиленный,Приник он, как трава, к земле зеленойИ бился головой, простершись ниц.И хлынул дождь весенний из глазниц:«Любимая! Смотри, как мне отраденЗуд этих черных ран и грязных ссадин.О, если за постыдный мой порокЕще не миновал возмездья срок,По твоему благому повеленьюКазнимый, не хочу сопротивленья.На бранном поле нет моей стрелы.Смотри! Я здесь, я жду твоей стрелы,Простертый ниц, достойный смертной карыЗа то, что наносил тебе удары.За то, что ноги шли в песках, пыля,Сейчас на шее у меня петля.За то, что пальцы не держали лука,Их скрючила такая злая мука…Когда свечу уродует нагар,Обрежь фитиль — и ярче вспыхнет жар.Раз в голове огонь моей болезни,—Туши огонь, а голова — исчезни!»Так он сказал и взвился, как стрела,И сразу путы плоть разорвала.И, испугавшись собственного горя,Достиг он быстро Неджда и на взгорьеБил сам себя руками по лицу.Когда ж об этом весть дошла к отцуИ к матери, — они пошли за сыном,Хоть им и не пристало знаться с джинном.Увидели — и обуял их страх,И бросили безумного в горах…И он один остался в мирозданье,Он шахин-шах страданья, раб страданья.И кто бы с ним в беседу ни вступал,Он убегал или, как мертвый, спал.