Нет у любви бесследно сгинуть права...

Л. А. МЕЙ ГАЛАТЕЯ

1

Белою глыбою мрамора, высей прибрежных отброском,
Страстно пленился ваятель на рынке паросском;
Стал перед ней — вдохновенный, дрожа и горя…
Феб утомленный закинул свой щит златокованый за море,
И разливалась на мраморе
Вешним румянцем заря…

Видел ваятель, как чистые крупинки камня смягчались,
В нежное тело и в алую кровь превращались,
Как округлялися формы — волна за волной,
Как, словно воск, растопилася мрамора масса послушная
И облеклася, бездушная,
В образ жены молодой.

«Душу ей, душу живую! — воскликнул ваятель в восторге. —
Душу вложи ей, Зевес!» Изумились на торге
Граждане — старцы, и мужи, и жены, и все,
Кто только был на агоре… Но, полон святым вдохновеньем,
Он обращался с моленьем
К чудной, незримой Красе:

«Вижу тебя, богоданнай, вижу и чую душою;
Жизнь и природа красны мне одною тобою…
Облик бессмертья провижу я в смертных чертах…»
И перед нею, своей вдохновенною свыше идеею,
Перед своей Галатеею,
Пигмалион пал во прах…

2

Двести дней славили в храмах Кивеллу, небесную жницу,
Двести дней Гелиос с неба спускал колесницу;
Много свершилось в Элладе событий и дел;
Много красавиц в Афинах мелькало и гасло — зарницею,

Но перед ней, чаровницею,
Даже луч солнца бледнел…

Белая, яркая, свет и сиянье кругом разливая,
Стала в ваяльне художника дева нагая,
Мраморный, девственный образ чистейшей красы…
Пенились юные перси волною упругой и зыбкою;

Губы смыкались улыбкою;
Кудрились пряди косы.

«Боги! — молил в исступлении страстном ваятель, — Ужели
Жизнь не проснется в таком обаятельном теле?
Боги! Пошлите неслыханной страсти конец…
Нет!.. Ты падешь, Галатея, с подножия в эти объятия

Или творенью проклятия
Грянет безумный творец!»

Взял ее за руку он… И чудесное что-то свершилось…
Сердце под мраморной грудью тревожно забилось;
Хлынула кровь по очерченным жилам ключом,
Дрогнули гибкие члены, недавно еще каменелые;

Очи, безжизненно белые,
Вспыхнули синим огнем.

Вся обливался розовым блеском весенней денницы,
Долу стыдливо склоняя густые ресницы,
Дева с подножия легкого грезой сошла;
Алые губы раскрылися, грудь всколыхнулась волнистая,

И, что струя серебристая,
Тихая речь потекла:

«Вестницей воли богов предстаю я теперь пред тобою.
Жизнь на земле — сотворенному смертной рукою,
Творческой силе — бессмертье у нас в небесах!»
…И перед нею, своей воплощенною свыше идеею,

Перед своей Галатеею,
Пигмалион пал во прах.

ОВИДИЙ

ФИЛЕМОН И БАВКИДА (Из «Метаморфоз»)

Перевод С. В. Шервинского