Нет времени любить.

— Боюсь, я уже сошла с ума от страха, — прозвучало в ответ мягкое контральто тетушки Джорджии, с тем особенным оттенком, который оставлял неизгладимое впечатление в редкие минуты, когда ее убеждали выступить с речью или дать интервью по телевидению.

— Вы не изменили своего решения?

— Уже поздно, не так ли? Прошли месяцы, пока я разработала план. И наконец сделала решительный шаг.

— Еще не поздно, если, конечно, вы не желаете идти дальше. Мне с самого начала не хотелось вовлекать вас в это дело, ведь только я несу ответственность за все. Но в данной ситуации у вас остается выбор.

— Я уже говорила вам, что пройду через все. И намерена сдержать свое слово. — Жюли никогда не слышала подобных интонаций в голосе тетушки Джорджии. Ей вовсе не нравилось подслушивать, но сейчас она даже не осознавала, что уже делает это. Она почувствовала, что происходит нечто страшное.

— Если вы совершенно уверены…

— Я уверена, — сказала тетя Джорджия.

— По крайней мере вы знаете, против чего идете. Вы знаете об этом не меньше, чем все остальные. Это опасная игра.

— Я готова к этому.

Мужчина, голос которого был похож на низкий колокольный звон, тихо рассмеялся.

— Последнее слово принадлежит вам. Но не отвергайте протянутую руку. Вы ведь иногда слишком доверчивы, не правда ли?

— Конечно, меня считают твердолобой, но я не настолько скрытна, как вы.

— Я? — Мужской голос прозвучал удивленно.

— Я знаю вас, Марк, четыре месяца. Но все это время вам удается оставаться для меня тайной, хотя вы уже знаете обо мне больше, чем кто-либо. У вас есть хоть какая-нибудь слабость?

— Множество! — Он, казалось, развлекался. — Но вашей слабости — верить всем подряд — я не разделяю. Мне проще. Я не женат.

— Почему? Так как вы почти на двадцать лет моложе меня, я могу вам сказать, что вы — весьма привлекательный молодой человек. Думаю, и другие женщины говорили вам об этом.

— Обжегшись на молоке, дуешь на воду, — произнес Марк. — У меня не было времени для любви. Что ж, принцесса, давайте доведем наш план до конца.

— Будем действовать в соответствии с планом, — согласилась она. — С самого утра меня преследует одна фраза: «И пусть падут небеса…» Возможно, именно так и случится, — сказала она холодно. — Всегда надо готовиться к худшему. Наша ситуация подобна бикфордову шнуру. Мы не знаем только, когда этот шнур подожгут. Вы, конечно, были об этом предупреждены. Помните, вам не надо вступать со мной в контакт. Вы же — заметите вы это или нет — будете находиться под моим постоянным контролем. Или кто-то будет этим заниматься вместо меня.

Жюли так и не поняла, заключалась ли в тетиных словах угроза. Они стояли у дверей библиотеки, и Жюли внезапно осознала, что подслушала чужой разговор. Может быть, тайну. Она помчалась вверх по лестнице мимо роскошных комнат, принадлежавших тете, — их фотографии можно было встретить в журналах, посвященных дизайну и украшению домов, — по более узким ступенькам в свою комнату на третьем этаже. Окна ее выходили на фасад здания. Она вихрем влетела в комнату, при этом чуть не споткнувшись о прибывший на лифте чемодан, распахнула окно и выглянула наружу.

Из подъезда вышел мужчина. Не обращая внимания на остановившееся рядом такси, он решительно зашагал к. Гранд-Сентрал. Худощавый, высокий, широкоплечий, он шел с уверенностью, присущей человеку, который знает, куда он идет, и совершенно убежден, что ничто не сможет его остановить.

Навстречу ему шла няня с малышом и собакой на поводке. Собака вырвалась вперед, обвила поводком ребенка, тот упал и захныкал. Мужчина наклонился, высоко поднял его над головой, рассмешил и поставил на еще неуклюжие ножки. Жюли разглядела наконец его лицо. У него были глубоко посаженные глаза, прямой нос, чувственные губы и выдающийся вперед подбородок. Лицо неизвестного мужчины, освещенное улыбкой, показалось ей привлекательным. Он кивнул головой в ответ на благодарность няни и зашагал дальше.

Лишь когда он скрылся в толпе, Жюли поняла, что лежит на подоконнике, хотя с десяти лет ее учили этого не делать. Она выпрямилась, заметила полоску копоти на платье и с досадой смахнула ее. Ну и ну! Что это с ней? Она смотрела вслед незнакомцу, обладателю такого чудного голоса, как ребенок, завороженный звуками волшебной флейты.

Когда прозвучал обеденный гонг, Жюли обнаружила, что стол накрыт лишь для нее одной. Ее высочество обедает в другом месте, у нее деловые свидания, но к ужину она будет дома и надеется, что мисс Брюс тоже будет свободна. Она намерена обсудить с ней нечто крайне важное, сказала ей горничная. Жюли была уверена, что речь пойдет об ограблении, совершенном прошлой ночью.

Жюли продолжала расспрашивать молодую горничную о подробностях, пока та убирала опустевшую тарелку и заменяла ее суфле на осетрину со свежей голландской спаржей, маленькими теплыми булочками и наливала горячий кофе в высокий стакан со льдом.