Нет времени любить.

Принцесса начала поспешно объяснять и едва успела закончить, потому что в ложи вернулись зрители, поднялся занавес и вновь заиграла музыка Прокофьева. Она так увлеклась спектаклем, что не заметила воздушного поцелуя, который послала им леди Мэйдок.

Леди Мэйдок повернулась к Марку.

— Принцесса заметила меня. Опять она смерила меня таким уничтожающим взглядом! Ха-ха…

Марк невозмутимо пожал плечами.

— Наверное, я могла бы с таким же успехом прийти сюда с манекеном, — заявила она.

— Я все еще пытаюсь понять, почему вы настояли, чтобы отправиться сюда со мной? — спросил Сефтон.

Раздалось недовольное шушуканье, некоторые зрители начали неодобрительно поглядывать в их сторону.

Леди Мэйдок нетерпеливо поднялась, и Марк едва успел накинуть ей на плечи горностаевую накидку. Она относилась к тому типу женщин, которые даже в жару наденут меха, чтобы другие смотрели и завидовали. Они вышли из ложи, не произнося ни слова. Стоящий в дверях билетер проводил их удивленным взглядом. Никто больше не обратил на них внимания. Через закрытые двери доносились приглушенные звуки музыки.

— Итак? — спросил он, желая наконец услышать нечто конкретное. — Давайте отбросим глупости, ладно? Вы не влюблены в меня, Лиз. Денег у меня немного, а ведь больше всего на свете вы любите… — Он сделал пренебрежительный жест в сторону сверкавших у нее на шее бриллиантов. — Так почему? Откуда столь настойчивое желание увидеть меня? К чему эта трогательная сцена на карнавале?

— Марк, у вас нет сердца! — Голос ее звучал почти искренно.

Он засмеялся:

— Так же, как и у вас! — Его смех оборвался. — Чего вы хотите? — резко спросил он.

Голос ее задрожал, на этот раз от злобы:

— Вы невыносимы!

— И все же вчера ночью…

— В чем дело? Боитесь, что я могу испортить вашу репутацию? — Она открыто насмехалась над ним. — Эта трогательная сцена, мой дорогой, была разыграна для впечатлительной красотки. Вы догадались, конечно, ее зовут Жюли Брюс. На корабле вы не на шутку вскружили ей голову. Даже слепой бы заметил, что с ней происходит. Я дала ей повод кое о чем задуматься.

— Я предупреждаю вас в первый и последний раз, — сказал Марк твердо, — придержать свой язык от поспешных слов о мисс Брюс.

— Ладно, мой милый! Если вы меня предупреждаете, я, так и быть, пойду вам навстречу. Последите, чтобы малышка Брюс занималась своими чувствами и не совала свой любопытный нос в чужие дела! Уберите ее из города. Вас она, может быть, послушает…

Сефтон взял ее руку, и даже сквозь мех она почувствовала его железную хватку.

— Пожалуйста, без полунамеков, Лиз.

— Следите за этой девчонкой, — зашипела она от внезапной боли. — Я ничего не имею против нее. Но… Но у меня есть друг, которому она не по душе. Ох! Уберите ее из города, или сам Бог не сможет ее спасти…

— Если с мисс Брюс что-то случится, — прошептал Марк, и глаза его заблестели, — Бог вам в помощь, Лиз, ибо никто больше вам не поможет. Я найду вас даже в аду!

— Потому что вы любите ее? Да?

Он не ответил.

— Кто вы, черт побери?!

Он посмотрел ей прямо в глаза, не ослабляя хватки.

— Удивлен, что вы до сих пор не узнали меня. Я — ангел смерти.

Марк испытал облегчение, когда леди Мэйдок вырвала свою руку и быстро сбежала вниз по лестнице прочь из театра. Он не спеша вышел следом и поймал такси. Она села и захлопнула за собой дверцу так, словно надеялась отрубить ему пальцы. Он задумчиво поглядел ей вслед и зевнул. Боже, как он хотел спать! Какой тяжелый день…

Он вспомнил, как в панике ринулся в парк, чтобы спасти Жюли; прогулку, несколько сблизившую их. Он отослал ее к тете и предупредил, чтобы она поскорее уехала из города. Это все, что он мог сделать.

Он попытался немного вздремнуть после полудня перед вечерней встречей, но леди Мэйдок позвонила и попросила его сопровождать ее в Королевский балет.

— Вы пожалеете, Марк, если не сделаете этого, — настаивала она. — Я не предупреждаю никого дважды.

После этого он не мог заснуть, думая о том, что могли означать эти слова.

По крайней мере теперь он знал ей цену. Бесчестная, безнравственная, вульгарная, вероятно, преступница. Мозг отвратительного заговора. Если, конечно, он не ошибается на ее счет. В то же время она сильно рискует, предупреждая его об опасности для Жюли Брюс. Следовательно, есть хотя бы одно преступление, неприемлемое пока для леди Мэйдок. Она, наверное, напрочь лишена воображения, чтобы осознавать, какой вред приносят наркотики людям. Но перед одним преступлением она пока остановилась. Убийство.

Она явно не желала, чтобы с Жюли стряслась беда.

Сефтон остановил такси и вернулся к себе домой на Грэмерси-парк. Там он сменил вечерний костюм на поношенные брюки и спортивную рубашку, набросил на плечи кожаный пиджак и надел очки в тяжелой оправе.

Без четверти одиннадцать он уже смешался с толпой в метро.

Перед расписанием поездов стояли двое мужчин. Один был в комбинезоне, другой держал в руках саквояж и почему-то нервничал.

Марк подошел к ним, на ходу проглядывая газету, которую только что купил в киоске.

Человек с саквояжем прошептал: