Нет звёзд за терниями (СИ)

— Ты, как всегда, усерден, Бамбер, — сказала правительница. Голос её звучал так же медлительно, как и всегда, и не выдавал никаких чувств.

— В-вы за Алтманом? — спросил человек.

Он поклонился поспешно, поднял стул и вновь поклонился:

— П-простите за беспорядок! Не ждал вас так рано! Т-трудитесь без устали, госпожа, как и всегда!

— Ты прав, мой верный друг. Веди нас к Алтману. Это мой долг, хоть и неприятный.

Верный друг поклонился ещё раз и направился к лестнице в дальнем конце холла. Работа его, видно, по большей части была сидячей, а доход неплохим. О том свидетельствовали круглые щёки и брюшко.

Поднявшись на второй этаж, бедняга Бамбер никак не мог отдышаться. Даже Гундольфу, измотанному и уставшему, подъём дался легче.

Глазам открылся длинный коридор с рядами дверей справа и высокими окнами слева. Деревянные рамы и подоконники, видно, остались с прежних времён, а вот двери все были из металла. Их красили когда-то в тёмно-серый, но краска уже облупилась местами, обнажив рыжую основу.

Провожатый, пыхтя и отдуваясь, добрался до двери, где белым выписана была четвёрка, и дёрнул ручку на себя.

— Алтман, к тебе госпожа! — громко произнёс толстяк. Тон его при этом значительно изменился, из голоса исчезло почтение.

— Позволь мне пройти, — велела правительница, тронув Бамбера за плечо кончиками пальцев. Тот отскочил.

— А-а этому человеку, может, лучше внизу подождать? — спросил он, указывая на Гундольфа.

— Он займёт место Алтмана. Пусть осмотрится, запомнит, где его комната.

С этими словами госпожа шагнула за порог.

— Госпожа Золотая Маска! — раздался слабый голос. — Прошу, помилуйте! Ещё пара дней, и буду как новенький!

— Прости, Алтман, — ответила госпожа. — Лекарь, что осматривал тебя, сказал, эта болезнь не пройдёт. С больной спиной, прикованный к постели, ты не сможешь выполнять прежнюю работу. И другой я тебе дать не могу. Эти приступы будут повторяться, и трудиться, как другие, ты уже никогда не сможешь.

— Госпожа, молю!.. Только не Свалка! Клянусь, я поднимусь…

Лежащий на постели — это был человек средних лет — попытался хотя бы сесть, но застонал, морщась, и упал на подушку.

— Вот видишь, — мягко сказала госпожа Первая. — Мне очень жаль, дорогой мой Алтман, но я обязана думать обо всех, а не только о тебе одном. Другие не успевают справляться, и жители нескольких улиц сидят без воды. Я и так проявила достаточно терпения и доброты, позволив тебе лежать целых пять дней.

— Благодари госпожу за доброту! — рявкнул Бабмер.

Но бедняга на койке лишь закрыл лицо руками и ничего не ответил. Гундольф слышал о Свалке от Кори, так что прекрасно понимал: не за что здесь быть благодарным. Он бы вступился за больного, да разве его голос что-то изменит? Этому человеку точно не поможет, да ещё себе, пожалуй, навредит.

За спиной послышались шаги — явились те двое, что тащили кресло.

— Госпожа, там перевозчик прибыл, — сообщили они. — Так мы снесём лежачего вниз?

— Уносите, — разрешила правительница. — Мы как раз закончили.

Алтман сопротивлялся как мог и пытался ещё просить, но его никто не слушал. Крики удалялись, затихая, и смолкли окончательно, когда лязгнула нижняя дверь.

— Ну что ж, Отто, комната теперь в твоём распоряжении, — сказала госпожа. — Я оставляю тебя на Бамбера. Он расскажет, что к чему, и ты приступишь к работе. Надеюсь, Раздолье понравится тебе. Трудись честно, и будешь счастлив.

«Ага, как вот этот надорвавшийся бедолага», — подумал Гундольф, но вслух произнёс другое:

— Спасибо, госпожа. Я и мечтать не смел о таком счастье! Постараюсь вас не подвести.

Золотая Маска кивнула и удалилась.

— Ну, парень, как там зовут тебя? — спросил толстяк.

— Отто, — ответил Гундольф.

— Небось, поверить не можешь, что у тебя теперь целая комната? Где раньше-то жил, в норе или в куче старого хлама?

И Бамбер расхохотался, сгибаясь и хлопая себя по коленке пухлой рукой, будто сказал что смешное. Охотнее всего Гундольф бы его заткнул, ведь голова была готова расколоться. Но пришлось улыбнуться.

— Да пожалуй, в норе. В пещерах мы жили, — ответил он. — А можно мне воды?

Его собеседник тут же посерьёзнел.

— Ты думаешь, здесь всё так просто? — нахмурился он. — Тебе полагается ведро на день, только сперва нужно выдать тебе это ведро, флягу выдать. Идём вниз, впишу тебя в книгу.

За столом, раскрыв нужную страницу, Бамбер накарябал: «Ото».

Гундольф хотел поправить, но вовремя вспомнил, что не должен уметь читать.

Ниже, макнув стальное перо в чернила, толстяк вывел:

«Выдано: падушка 1

одияло 3

батинки 1

ведро 1

фляга 1»

Он почесал в затылке, подумал недолго и произнёс:

— Ну, пока хватит. Если что понадобится, говори мне. Я достаю товар, вписываю в книгу, ты отрабатываешь. Первые вещи тебе в долг дадут.

— Ага, — кивнул Гундольф. — А вот эта цифра три — это про что? Каких таких вещей мне понадобится три штуки?

— А ты чего сюда пялишься? — рассердился толстяк, прикрывая лист ладонью. — Каких, каких. Каких надо!

Он засопел сердито и исправил тройку на единицу.

— Написал не то, потому что ты меня сбивал, ясно? Молчать нужно было, а не лезть под руку!

— Виноват, — согласился Гундольф.