Нет звёзд за терниями (СИ)

Кори нахмурилась, приподнялась в тревоге. Повернулась к окошку — последние лучи густо золотили стену напротив.

— Сколько мы спали? — воскликнула она, усаживаясь рывком и поспешно натягивая ботинки. — И вздумалось же мне лечь! Как же некстати, где была моя голова!..

— Ну, тебе тоже отдых нужен, — произнёс Гундольф, тронув её за плечо. — Не хватало, чтобы опять свалилась.

И крикнул тому, за дверью:

— Да иду я, иду!

Это оказался Симен. Обычно молчаливый и угрюмый, сейчас он был сам на себя не похож.

— Значит, не врали, что ты вернулся, — сказал он Гундольфу. — Здесь-то что делаешь?

И тут же пояснил поспешно, отчего интересуется:

— К источнику твой друг приходил. Они почти уверены были, тебя на свете больше нет. Ты им весточку ещё не подал?

— Друг, говоришь? — переспросил Гундольф. — Это который?

— Чернявый, глядит этак с прищуром. Имя я позабыл.

— Джозеф?

— Точно.

— Ага, спасибо за новость, — кивнул Гундольф. — Я к нему загляну.

И собрался прикрыть дверь, только Симен не дал.

— Я войду, — то ли спросил, то ли сказал он и тут же двинулся плечом вперёд, втекая за порог.

Не выталкивать же силой! Гундольф отступил на шаг, уступая дорогу, и его бывший напарник тут же оказался в комнате весь и запер за собой.

— От двери отойдём, — зашептал он. — Слушать будут.

Отходить было почти и некуда. Пришлось переставлять вёдра в угол, одно в другое, и с грохотом оттаскивать полный воды таз. Кори сидела на краю постели, подтянув колени к груди, и помогать не рвалась. Симен встал у окна, опершись на узкий подоконник, и пригляделся к ней.

— А я ведь тебя тоже знаю, — заявил он. — Видал пару раз. Это ведь ты приходил по ночам за товарами?

Кори не спешила отвечать, даже головы не подняла, и по одному виду её напряжённой спины можно было сказать: вопрос ей не по душе. Гундольф припомнил, что там говорили о парне, который возил телегу до него. Неужели то была Кори? Тяжёлая работа, не женская совсем. Глупая девочка, она-то как во всё это влезла? С её рукой таскать такие грузы!..

— Ну, я, — процедила наконец Кори сквозь зубы. — И что с того?

— Да так, — сказал бородач, обернулся к Гундольфу и продолжил, понижая голос:

— Ты же вернулся в город с этими...

Лицо его дёрнулось.

— Ну, с теми, кто... — ещё раз попытался бородач, подняв руку и пошевелив пальцами.

— С калеками?

— Точно. С ними, да? Это правда, что там все наши со Свалки?

Гундольф пожал плечами.

— Все, не все — не знаю я. И откуда они, тоже не спрашивал. Но по разговорам понял, многие знают Раздолье, жили здесь прежде.

— И женщины там были?

— Ну, вроде парочку заметил. Чего спрашиваешь-то?

— Да так. Они тебе какими показались?

— Не понял вопроса, — честно признался Гундольф.

— Чего хотят, зачем пришли? Собираются работать, как раньше, или мстить за Свалку?

— Им и даром не нужен этот город, — раздался мрачный голос Кори. — И не думаю, что скучали по работе. Они хорошо жили, так хорошо, как только можно в этих землях. Ни тяжкого труда, ни графиков. Почти как семья. Может, кто и держал обиду, но сами не стали бы возвращаться, даже ради мести.

Бородач скрестил руки на груди, глядя на неё сверху вниз.

— Думаешь, хорошо их знаешь? — угрюмо спросил он. — Вы вот, должно быть, ещё не слышали, а на семейной улице убили двоих, женщину и мужчину. Тот, с которым она прежде жила, угодил на Свалку, а сейчас вернулся. Видно, не рад был тому, что нашёл. А сколько ещё таких семей в Раздолье, что дальше?

— Кого убили? — нахмурила брови Кори.

Она всё так же сидела, обхватив колени руками, и эта поза не вязалась с напряжённым тоном.

— Магда, Рик, знаешь таких? В садах работали, он на поливе, она кашеварила. Не только для садов, она и к источнику обеды возила. Ты, Отто, мог её видеть.

Гундольф припомнил угрюмую женщину с тележкой, которую встречал однажды. Он тогда и лица не разглядел, так устал. То был его первый день в Раздолье.

— Тот, с кем она прежде жила, тоже в садах трудился. Дурная с ним история вышла — траву косил, машина прямо в руках сломалась, лицо изрезало, грудь. Самое страшное, руку потерял.

Симен пояснял, видно, больше для Гундольфа. Говорил, обернувшись к нему.

— И что скверно, Бруно жаловался, что механизм барахлит. Просил, чтобы починили или дали косу, а ему отказывали. Вручную, мол, долго возиться, с заводной машиной больше дел успеет. Мастера, опять же, обещали прислать, когда с травой закончит. Тянули, ну и дотянули. А куда ему было деваться, бедняге? Все мы делаем, что скажут.

Сжав губы, Симен покачал головой.

— Жаль его, конечно, но и оправдывать Бруно я не собираюсь. Магда-то в чём виновата? Я вот, как узнал — люди бежали мимо, галдели, спросил — оставил работу и сюда. Те к госпоже Первой во дворец, чтобы рассудила, а я думал ребят собрать, но услышал, ты тут. Ты, пожалуй, в этом деле полезнее будешь. Мне бы с этими...

Он замялся, опять поднял руку, согнул пальцы.

— Ну, ты понял. С ними бы потолковать, да так, чтобы ссоры не вышло. Нашим тут я ещё ничего не сказал. Так знаешь ты, где найти, ну... этих, которые...

— Да скажи прямо — обрубков, уродов, — подала голос Кори. — Отбросов. Что, слово на язык не идёт?