Нет звёздной болезни (СИ)

— Как ты смогла заметить, — горько рассмеялся парень, — моя мать бессердечная подлая сволочь, ей интересны лишь деньжата, которые можно наварить с помощью слепого уродца на сцене, горько поющего в память о погибших друзьях. Именно такого героя она хочет сделать из меня, видеть на сцене и понимать, что девочки всей страны будут приносить доход, бегая на бесчисленные концерты ради смазливой мордашки и жалости к выступающему.

Я не могла поверить, что есть такие люди на свете? Насколько нужно быть меркантильной, чтоб так стараться нажиться на болезни собственного сына? А что отец? Именно этот вопрос я и задала Артёму, стараясь говорить как можно спокойнее.

— Своего родного отца я никогда не знал. А муж моей матери (третий, кстати) даже пальцем бы не пошевелил без её ведома, — таймер духовки громко отсчитывал секунды и разрывал тишину, повисшую на кухне. Испытывать жалость ни в коем случае нельзя, ведь Макарову это совсем не нравится. Подозреваю, что он тайно ненавидит всех людей, которые хоть раз в жизни сказали слово «жаль».

— Тогда как ты оказался в отдельной квартире?

— Это всё дядя. Приехал однажды, собрал вещи и увёз на нашу с братом квартиру. Мы тут жили иногда, точнее, гулянки устраивали со своими многочисленными друзьями. Потом нашел домработницу. А после тебя. Повезло, не правда ли? — ехидно спросил. Я не поняла, что конкретно парень имел в виду. То ли тот факт, что знакомство с таким человеком, как я, ни к чему хорошему не приведёт. То ли действительно рад, что наши судьбы, хоть и ненадолго, но пересеклись, даже сплелись. Да так тесно, что дышать невозможно спокойно.

— Я тебе не нравлюсь, — медленно начала и скривилась от своих слов. — Нет, не так. Ты меня фактически ненавидишь. Я тебя оскорбляю, делаю всё наоборот. Не думаешь, что лучше найти стоящего человека для этой роли?

— Нет, — сказал, как отрезал. — Теперь ты знаешь слишком много из моей жизни. Кстати, к восьми вечера приедет нотариус, ты подпишешь некоторые бумаги.

— Зачем? Что нужно подписать? — испуганно осмотрела парня. Никаких признаков бешенства не нашлось. Тогда о чём он сейчас?

Он пожал плечами и спокойно произнёс:

— Договор о неразглашении. Всё, что узнаёшь от меня, ты не имеешь права говорить кому-то ещё. Даже подружкам рассказывать.

Открытый от удивления рот не мог намекнуть Макарову, что это слишком. Я не дятел и не сплетница, чтоб на каждом углу обсуждать его жизнь. Еще чего, он теперь не рок-звезда, чтоб косточки перемывать с подружками о нём!

— Я похожа на общительного и открытого человека, у которого каждый второй — друг? — зло прошипела и отползла чуть в сторону, наивно надеясь, что слепой парень не узнает о содеянном. Получилось как раз наоборот. — Ты вообще за кого меня принимаешь? Если не доверяешь, то лучше уволь сразу.

— Не горячись, — он чуть пододвинулся в мою сторону. — А вдруг ты подружкам всё рассказываешь? И, после того, как мы переспим, ты расскажешь им все «подробности». Одна из них потом продаст информацию и получит неплохой доход. Мне такой исход не нужен.

Сдержавшись и не повысив свой голос, немного нервозно ответила:

— Не собираюсь я с тобой спать, и не мечтай. К тому же, думаешь, у меня есть подруги? — внезапно на глазах выступили слезы обиды и разочарования. Всё же мы совсем разные. Я нелюдимая, а он популярный и красивый. Абсолютные противоположности. Тихонько шмыгнув носом, я вытерла лицо и собралась с силами. Но ничто не ускользает от острого слуха Артёма. Парень тут же пододвинулся вплотную, приобнял за плечи и потрепал своей большой рукой по моей макушке с голубыми волосами.

— Значит я буду твоим другом, — бескомпромиссно заявил и замер. Наверное, ему было неприятно вот так сидеть с какой-то совершенно непонятной особью женского пола. Пришлось аккуратно отцепить его руку от плеча, делая вид, что мне самой это не по душе. Нужно бить врага его же оружием, не так ли? Хотя телу было абсолютно точно приятно всё происходящее, оно трепетало и медленно плавилось, как шоколад на солнце. Видимо, кто-то не понимал «тонких» намёков, так как меня, фактически сразу, обняли снова. Нет, ну что за наглость? Спасением была шарлотка, точнее, духовой шкаф, вовремя давший сигнал о готовности блюда.

— Ну что, покушаем, — радостно вскочила и шустро достала пирог наружу. Он дышал паром и распространял по кухне божественный аромат печеного. Парень же сидел на полу и недовольно жевал губы, словно он маленький ребенок, у которого отобрали игрушку. — Ну же, сам просил приготовить шарлотку! Вставай!

Помогла подняться и усадила за стол, негромко напевая песню группы «Ледяное сердце». Видимо, Артём очень недоволен. Придётся откармливать, пока не лопнет.