Нет звёздной болезни

Макаров, как истинный джентльмен, забрал сумку из моих рук и потащил к выходу, мне же оставалось лишь следить за этим действом и мысленно вспоминать, что ещё нужно забрать. Александр, пару минут назад разговаривающий по телефону, стоял в прихожей и косо поглядывал в нашу сторону, а потом начал копаться в своём гаджете и делать вид, будто нас здесь нет.

Мы спустились лишь на этаж ниже, как вдруг в моей голове возник образ гитары, оставленной в комнате.

— Подожди, я кое-что забыла, — крикнула Артёму, уже направляясь обратно. — Сейчас вернусь.

Александр отчего-то так и не удосужился закрыть входную дверь, всё так же стоял и пялился в свой мобильный, но сразу перевёл на меня заинтересованный взгляд, стоило снова появиться в прихожей.

— Гитару забыла, — едко скривилась и даже показала язык не готовому к такому повороту событий мужчине, забежала в комнату, осмотрелась и поняла, что инструмента нет. Заглянула под кровать, в шкаф ещё разочек и даже за занавески, но ничего. Отчим стоял с премерзкой улыбкой и наблюдал за происходящим.

— Где она?

Мой голос заметно дрожал. Я услышала шум лифта и поняла, что попала в западню, когда увидела разъярённую мать с пакетом и сумочкой в руках. Она, бросив свои вещички на пол, кинулась ко мне с криками.

— Что ты творишь? Немедленно неси все вещи обратно, ты наказана на месяц! Никакой музыки и гулянок после пар, буду проверять!

Так странно, я смотрела в эти родные карие глаза, но чувствовала лишь тупую боль и отвращение, словно смотрела сейчас на совершенно чужого человека. Все прошлые обиды внезапно пропали. Мне стало жаль её. Наверное, растить столько лет взбалмошную, своевольную и нахальную дочь очень сложно.

— Отдай гитару, — спокойно попросила.

Мама, сверкая глазами, оттолкнула меня с дороги и пулей убежала в свою спальню, а уже через мгновение выскочила обратно в прихожую с вожделенным мной предметом в руках. Она широко и как-то отчаянно улыбнулась, пара одиноких слезинок скатились по её щекам.

Всё было, как в фильме. Дешёвой, малобюджетной драме, больше похожей на серию испанского сериала с философскими размышлениями героев. Мама, хорошенько замахнувшись, со всей дури ударила гитарой о паркет. Послышался прощальный стон музыкального инструмента. Маленькие и большие кусочки дерева разлетались в разные стороны. Останки из рук также были нещадно брошены на пол.

— Хотела гитару? — заорала мать и для большего эффекта пнула одиноко валяющийся гриф. — Я вот всегда мечтала о нормальной адекватной дочери. Что ж, теперь мы квиты. Надеюсь, ты больше никогда не будешь играть.

— А я надеюсь, что ты пожалеешь о сказанном.

Дальше по всему дому разносились ругательства и размышления матери о том, каким же загадочным образом у такой хорошей умной женщины мог появиться на свет такой несуразный ребёнок. То, что я едва стояла на ногах и из последних сил сдерживалась, чтоб не заплакать, она попросту не замечала, только строила из себя святую до глубины души оскорблённую невинность и ругалась.

— Если ты сейчас выйдешь за порог, Алиса, — строго отчеканила она, когда я собралась уходить, данный маскарад только действовал на расшатанные нервы, — то больше можешь не возвращаться. Мало того, я перестану считать тебя своей дочерью. Ты хочешь поступить так подло, а ведь я переживала за тебя, всю ночь не спала! Вот, Сашенька может доказать.

В этот момент «Сашенька» с изумленным выражением лица таращился на свою жену и молчал, будто впервые видел нас обеих и искренне не понимал, что здесь делает.

— Я лучше пойду, — тихо проговорила и уже прошла мимо матери, как она вдруг схватила меня за плечо и волосы, покоившиеся на нём, и резко дёрнула, пытаясь остановить. Признаться, её усилия были не напрасны, ведь уже через мгновение я лежала на полу и корчилась от боли, а небольшой клок волос остался у неё в руке.

— Алиса, — растерянно и как-то отстраненно прошептала мама.

В голове отчаянно билась мысль, словно волна о морской берег: «Бежать!». Не важно куда, не имеет значение с кем. Главное — оказаться подальше от этого места. Хорошо бы сейчас внезапно очутиться где-нибудь на северном полюсе.

— Алиса, — позвал с лестничной клетки Артём. Единственная надежда на спасение. Я бросилась из квартиры, слыша вслед просьбы простить и вернуться обратно вперемешку с ворчанием Александра и громким женским стоном.

То, что сейчас было важно — крепкая мужская ладонь в моей руке. Парень послушно медленно брёл по лестнице и ничего больше не говорил, будто чувствовал, что слова в данный момент не нужны.