НеТемный 5

Иван и дружинники до последнего не открыли мне его секрет, хотя им всем грозила смертельная опасность. Я подозревал, что в их памяти стоял магический запрет на эти воспоминания, и снимался он, если только хозяину — то есть, Левону — грозила опасность.

И тут меня Тёмный Жрец обошёл, ведь я не учуял и этот запрет в их головах. Да и бард со своей струной Маюна тоже ничего не услышал.

Моё зелье вместе с нашей хитростью явно вскрыли эту магическую лазейку. Дружинники чётко взяли себе в голову, что им срочно нужно сообщить Левону Кровавому обо мне, и о том, что страшный бросс Малуш будет силён ещё всего лишь два дня…

* * *

Наконец, вооружившиеся Иван с дружиной вылезли где-то под восточной стеной замка, чтобы начать свой опасный путь в третью магическую зону. Кутень отправился следом, заодно призывая стаю Дымящихся волков.

Я предупредил цербера, чтобы они не приближались к опасному отряду, а лишь наблюдали. В таком состоянии дружина без особого страха бросится на всю стаю, а мне это не было нужно.

Сам я, отсоединившись от сознания цербера, наконец встал из-за стола… Здесь уже были Агар с Лукой, сидел и колючий Бам-бам, по случаю уплетая прямо со стола всё, до чего мог дотянуться.

Бард с Анфимом до сих пор тихо беседовали в углу стола, и от меня не укрылось, что Виол иногда трогал свой бок, словно проверяя что-то в кармане. Наверняка припрятал ещё на кухне небольшую часть моего зелья.

То-то он всё таращил глаза на Анфима, угощая его вином. Бард впервые встречал такое варево, на которое не реагировали никакие защитные артефакты, и которое способно заставлять человека делать то, что ему нужно.

Ну что ж, тёмные зелья у здешних мастеров были такими же простыми, как и местные интриги. Мне даже доставляло некое удовольствие, что я показал этому миру настоящий уровень.

Особых угрызений совести, что Анфима тоже пришлось опоить, я не испытывал — это экономило нам время. Ну, а если что, мы за ним присмотрим.

— Ну, что ж, — начал я, — Дружинники сбежали, и теперь мы…

— Вашу мать, чего мы тогда ждём⁈ Они же убьют Феокрита! — дюжинник, едва не оттолкнув барда, вскочил, — Я не позволю!

Секунда, и он просто выскочил из зала в направлении главного выхода. Агар с Лукой удивлённо проводили Анфима взглядом, а бард ошарашенно смотрел на меня.

— Слёзы мне в печень! — он едва сдерживал улыбку, — Какая целеустремлённость…

— Ну, так тащи его сюда, экспериментатор, — буркнул я, махая рукой остальным двигать за мной в другую сторону, — Идёмте, там осталось много интересных вещей, которые нам сильно помогут.

— Где — там⁈

Это рявкнул Анфим, снова появившийся в зале. Барда, которые только-только-только рванулся вслед за ним, снесло как тараном. Он пролетел, приземлившись на стул, и проехался на нём вдоль стола, сшибая другие стулья. И всё это время Виол восхищённо таращился на Анфима.

— Это поможет нам спасти брата⁈ — дюжинник тут же оказался рядом со мной и едва не схватил меня за грудки.

— Ну да, — кивнул я, на всякий случай взяв топорище в руки, — А ещё нам поможет спокойствие и выдержка, ведь так?

— Мать-перемать! Конечно! Выдержка, спокойствие… Куда идти, Малуш? Что ты медлишь⁈ — Анфим едва не подпрыгивал, — Брат ещё узнает, он ещё поймёт… Выдержка, спокойствие!

Видя эффект, я и сам понял, что надо спешить. Если старшего мага с тренированными чакрами так проняло, то как там штырит дружинников? Как бы они себе дорогу через горы напрямую не прогрызли…

* * *

Пока мы двигались к кухне, дюжинника несколько раз приходилось звать за собой — тот выскакивал в любую дверь с криком: «Это здесь⁈» А потом проносился мимо нас с криком: «Выдержка!»

Я до последнего не верил, что Виол посмеет угостить дюжинника тем самым вином, но бард это сделал и теперь смотрел на Анфима, как на голую девицу. Буквально пожирал его глазами, ловя каждое движение и слово — Виол старательно запоминал, как работает зелье.

Бард отлично видел, какой потенциал у зелья. И, чувствую, скоро он будет выпытывать у меня рецепт этого варева.

Мы, как раз миновав открытый за очагом проход, осторожно спускались по винтовой лестнице. Она оказалась невероятно узкой и неудобной, и я выругался — на тёмном дне колодца, по стене которого вились скользкие ступеньки, виднелись блестящие лезвия. Ловушка простая и надёжная. Как тут дружинники-то проскочили⁈

Позади нас Анфим рычал и кричал на Бам-бама, который жался к стене, боясь свалиться.

— Сраный медоёж, твою колючую мать! Убери свою задницу с моего пути!

— Маюновы слёзки, — Виол оглядывался, то и дело похлопывая по карману, — Громада, что это такое⁈

— О чём ты?

— Это зелье невероятно! — прошептал он, — Я не встречал такого. Я встречал сонные… кхм… любовные, храбрящие, устрашающие… Ну, там, зелья для слуха, для зоркости… Но они всегда слышны струной Маюна!

Он похлопал себя по плечу.

— Даже когда мы били упырей, признаюсь, я иногда слышал, что в их крови беснуется тёмный яд. А тут… — Виол почесал затылок, — Будто человек и вправду сам хочет.

— Я же говорил, — буркнул я, — В прошлом мире я был хуже, чем все ваши силы зла, вместе взятые.