НеТемный 5

Как это обычно бывает, в раздумьях я стал шептать строчки из Завета Ушедших, в котором была сокрыта мудрость древних Тёмных… Эта мудрость вполне могла мне помочь, ведь кроме силы они искали и независимость от Бездны.

— Я иду во Тьму, но держусь позади, и меня не ждут.

Жёлтый туман очень уж напоминал мои погружения во Тьму, где зрение никак не могло помочь. И что, теперь идти в тумане, держась позади Луки? Да ну брось ты…

Грустный мальчишка, сидя рядом с Бам-бамом, положил перед собой молот и, играясь с маленькой палочкой в руках, вполголоса напевал песенку. Кажется, это было что-то про его родной Солебрег…

— Чем так славен Солебрег? Ну конечно, солью! Пусть же славится вовек на руках мозолью…

Я улыбнулся, вспоминая ещё строчки из Завета. «Молча опасаюсь тех, кто сильнее, но словом устрашаю тех, кто слабее.»

Молча, молча… Нет, не то.

Всё же меня привлёк один блёклый свиток, который Лука почему-то решил бросить в мешок. Свиток этот, судя по совсем непотёртому корешку, брался нечасто, а внутри и была просто картинка. Судя по всему, из-за неё мальчишка и обратил внимание на свиток.

С жадностью старателя, почуявшего золотую жилу, я стал всматриваться в изображение.

Огромная голова дракона, выглядывающего из облака, с открытой пастью. И плывущий в эту самую пасть корабль… Люди на корабле были изображены непропорционально большими, и на носу корабля выделялся воин с короной на голове, явно царская личность. Легко можно было разглядеть их лица и то, что вся команда плывёт в зубастую пасть со счастливыми улыбками.

Вся, кроме одного. Одной… Девичья фигурка на корме корабля явно хотела в другую сторону, делая шаг в воду, и при этом зажимала уши. Правда, она тоже улыбалась. Я бы даже сказал, хохотала от всей души.

Я крепко задумался, глядя на короткую подпись под рисунком, выполненную иероглифами. Сдаётся мне, это какой-то лучевийский эпос.

— Я молчу о том, что сила моя скрыта во Тьме, и меня не слышат, — прошептал я ещё строчку из Завета Ушедших, разглядывая нарисованную хохочущую девушку.

Дело не в молчании, это точно. Мои пальцы потрогали тёмный пергамент, и опыт Всеволода подсказывал, что бумага не просто старая, а довольно древняя.

— Не слышат… — повторил я и подобрался к Креоне. Прищурившись, присмотрелся к её ушам, покрытым слоем инея. Неужели всё так просто?

В ушах чародейки виднелись затычки. Может, и Левона нам удалось так легко застать врасплох, потому что он себе уши заткнул? Я снова взглянул на свиток.

— Красивая картинка, — Лука заглянул мне через плечо, и ткнул палочкой, — А это то самое Лихо, да?

Я удивлённо обернулся на пацана, потом снова уставился на изображённую девушку. Эх, этого Луку бы мне в помощники, когда я был Всеволодом, мы с ним уже давно примеряли бы трон Первого Жреца…

Догадливый мальчишка тоже посмотрел на уши Креоны, потом спросил:

— А чем нам уши затыкать?

Улыбнувшись, я стал перебирать свитки и скрести ногтями их краешки. При перевозке их часто запечатывают, заклеивая воском, и, к нашему счастью, нашлось довольно много потёков.

Потом, усилием мысли чуть подогрев собранное на ладони, я скомкал мелкие пробки, и две штуки передал Луке. Перед тем, как он заткнул уши, я сказал:

— Постарайся не улыбаться.

— А почему?

Я пожал плечами.

— Просто доверься мне… Сможешь?

Лука посмотрел на крохотную веточку в руке, потом спрятал её за пазуху и кивнул.

— А можно петь грустные песни? — спросил он.

Я прислушался к своей интуиции.

— Почему нет? Вполне…

* * *

Наши ноги размеренно ступали по бесконечной степи.

Жёлтый туман, в отличие от Тьмы, позволял что-то видеть на несколько шагов вперёд. Рядом топали Лука и Бам-бам, которому мы тоже залепили уши. Креона лежала на спине медоежа, поэтому тот шёл как можно осторожнее.

Время от времени серьёзным выражением лица я напоминал мальчишке, что улыбаться нельзя. Пацан всё понимал, и я видел, как он двигает губами, что-то напевая. Скорее всего, эти песни были как-то связаны с его матерью, и я испытывал угрызения совести, заставляя его вспоминать… Но песни работали — Бам-бам то и дело подвывал, норовя лизнуть Луку в лицо.

Для меня же суровая физиономия была естественным состоянием, и особого труда я не испытывал. Восемнадцать лет я был очень серьёзен, поэтому сегодняшняя прогулка — это цветочки.

Так, набычившись, мы и двигались в тумане примерно в том направлении, куда убежали бард с цербером. Под ногами хрустела сухая трава, иногда попадались высохшие кусты.

Туман и вправду ограничивал магию… Я попробовал его разогнать воздушным потоком, но воздух никак не реагировал на мои намерения. Оставалось надеяться, что магический запрет здесь действовал для всех существ.

Лука зажёг свой молот, и оказалось, что его магия прекрасно работала. Вот только видимость никак не улучшилась — вокруг так и продолжал клубиться туман.