Нетерпеливый алхимик

Я так и сделал. Судья внимал моим пояснениям по поводу вновь открывшихся обстоятельств с тем же сонным и утомленным заботами лицом, с каким осматривал место происшествия в Алькаррии. Однако выслушал меня до конца, после чего тяжело вздохнул и, откинув голову назад, заявил:

— Отличная работа, сержант. Разумеется, мы возобновим расследование. Поговорите с прокурором, пусть он подготовит соответствующие распоряжения.

— Еще одна просьба, Ваша честь. Для совершения некоторых следственных действий нам необходимы санкции, отданные лично вами, — добавил я.

— Сколько угодно, — ответил судья с нетерпением. — Поговорите с прокурором и изложите ваши планы. Не волнуйтесь, я завизирую все предоставленные им документы, разве за исключением какой-нибудь несусветной чуши.

Толковать было больше не о чем. Однако судья, вероятно, заметил, какое неприятное впечатление произвела на нас с Чаморро его резкость, а может, заподозрил (и не без оснований), что в его стремлении побыстрее сплавить нас прокурору мы усмотрели желание устраниться от дела Тринидада Солера.

— Не думайте, будто я недооцениваю важности этого следствия, сержант, — оправдывался он, глядя на нас невыразимо грустными глазами. — Откровенно говоря, я предпочел бы обладать большей осведомленностью и неукоснительно исполнять свой долг. Но на моих плечах лежат гражданские и уголовные дела всей провинции. А Гвадалахара — отнюдь не малая территория, как вы уже имели случай убедиться. И любое происходящее в ней правонарушение, начиная с убийств и кончая незаконными захватами пустующих квартир, касается непосредственно меня, — а я еще не разобрал до конца завалы, оставленные моим предшественником. Надеюсь, видя мою загруженность, вы поймете, почему я перекладываю часть работы на ваши плечи.

— Можете на нас рассчитывать, Ваша честь.

— И еще одно замечание. Я крайне заинтересован в том, чтобы узнать, кто убил этих людей, — добавил он с чувством. — Чрезвычайно заинтересован, и буду с нетерпением ждать новостей. Но, к сожалению, не могу вам помочь прямым участием.

Мы поговорили с прокурором, и судья исполнил обещанное. После возобновления следствия он тотчас же утвердил все запрошенные санкции, и, воспрянув духом, мы пустились в охоту с высоко поднятой головой. Теперь нам было предельно ясно: лиса прячется где-то неподалеку от курятника, и мы обязательно ее найдем.

Глава 11 Дебет-кредит

О чем у меня имелось ясное представление, так это о времени, которое теперь целиком и полностью принадлежало нам, и мы могли тратить его по собственному усмотрению. Пустившись в длительное путешествие по второму кругу, я настроился на совершение любого греха, кроме поспешности. Для исполнения юридических актов, назначенных судьей из Гвадалахары, требовался определенный срок, и нам оставалось лишь ждать, набираясь сил перед большими маневрами.

Первым и заведомо бесплодным шагом следствия стало подключение к телефонной линии Бланки Диес. Вдова Тринидада Солера общалась только с ближайшими членами семьи да с заказчиками переводов. Эпизодически поступали звонки от соседки по бывшей квартире, от подруги детства и от какого-то дальнего родственника: то ли двоюродного, то ли троюродного брата. Тон и содержание разговоров ограничивались формальными изъявлениями соболезнования и оказанием моральной поддержки в стремлении Бланки преодолеть душевную травму и вернуться к полнокровной жизни. Что до самой вдовы, то в записи ее голос звучал так же, как и четыре месяца назад: решительно и спокойно.

Попытки обнаружить след в архивах Управления по ядерной безопасности, где хранились распоряжения властей в отношении инцидентов на атомной станции с момента ее пуска, несмотря на их внушительный объем и устрашающий гриф секретности, на мой взгляд, совершенно излишний, равным образом не дали искомых результатов. Большею частью документы оказались выше нашего разумения, однако с помощью назначенного судьей специалиста мы сумели сделать важное для нас заключение: ни одно из происшествий не коснулось сферы ответственности службы противолучевой защиты. Ко всему прочему, в этой якобы конфиденциальной информации мы не усмотрели ничего такого, что в свое время не явилось бы предметом подробнейшего обсуждения в прессе и, следовательно, достоянием гласности.