Netократия

Время от времени история демонстрирует примеры того, что люди слишком неповоротливы и консервативны для того, чтобы быстро и в значительном объеме воспользоваться преимуществами, предоставляемыми сменой парадигмы. Одного только знания о том, что константа бытия пришла в движение, и что это движение затронет другие важные мемы и кластеры, недостаточно для осуществления броска в правильном направлении. Тот факт, что мадагаскарский крестьянин знает о Силиконовой Долине, еще не дает повода надеяться, что он способен основать на своем острове интернет-компанию. На индивидуальном же уровне, приходится признать, что совпадение, случайность, судьба, если угодно, является решающим фактором.

В момент, когда капитализм совершал прорыв, аристократия занималась своими поместьями вдали от банков и городских рынков. Аристократы были вскормлены на отвращении к торговле и финансам. Старый господствующий класс был целиком занят защитой своих фамильных прав наследования титулов и земли, невзирая на то, что ценность геральдических символов в обществе быстро снижалась. Но нобли все так же были увлечены полировкой своих регалий и сочинением легенд о великом, давно ушедшем прошлом. В итоге они упустили свой шанс взойти на корабль. С развитием пиетизма(набожность, благочестие), европейские христиане стали поощряться к коммерческой и ссудной деятельностью, что ранее было прерогативой еврейской протобуржуазии. А аристократия не воспользовалась своим шансом (да и едва ли имела его) в борьбе за власть в капиталистическом обществе, в отличие от буржуазии, оказавшейся в нужное время в нужном месте (мутации с корнями в крестьянском классе), прекрасно, сточки зрения меметического дарвинизма, приспособленной, чтобы стать господствующим классом при капитализме.

Значимым и весьма любопытным феноменом любого сдвига парадигмы становится заключение секретного пакта, несвященного союза, между старыми и новыми хозяевами. Как только переход власти de facto становится неоспоримым, ее передача de jure проходит мирно и тихо – к вящей пользе обеих сторон. Такой секретный пакт заключается с целью защитить и общие, и различающиеся интересы участников договора. Случается, что его заключение сопровождается продолжительными и утомительными псевдоконфликтами по ничего уже не значащим поводам, а лишь с намерением утаить от посторонних глаз само существование и цели такого договора.

Важнейшей функцией этого секретного союза является сохранение участниками монополии на общественное пространство во время смены парадигмы. В интересах обеих сторон создать максимально возможное замешательство, максимальную суматоху, так, чтобы передача власти произошла как можно незаметней, без какого-либо участия порабощенных классов или внутренней оппозиции. Классический пример – браки XIX века между сыновьями аристократов с их наследственными титулами и дочерьми буржуа, с наследуемыми капиталами. Искусственно созданный конфликт призван был закамуфлировать существование самого сговора. Как ни парадоксально, чем меньше конспирации, тем лучше!

Примерно так же был прикрыт насущный вопрос европейских и азиатских монархий 'быть или не быть'. Аристократии было позволено сохранить, пусть в урезанном виде, королевские семьи и даже субсидируемые теперь государством оперные театры в обмен на помощь в осуществлении и пропаганде различных проектов капиталистической государственной машины. Аристократия была рада и согласна довольствоваться ролью 'обезоруженного угнетателя'. Ей позволили опекать музеи и другие подобные заведения, в которых сама история была теперь слегка отретуширована, чтобы новая социальная структура могла выглядеть как можно более естественно. Когда все фамильные ценности были распроданы, и аристократия не могла больше заниматься самофинансированием, а дочери буржуа стали все больше предпочитать титулованной бедности аристократов женихов своего круга, ноблей оставили в своих поместьях с условием, что они будут открыты для публичного обозрения по выходным как музеи. Они и превратились в дотируемые государством музеи – живописные окрестности для воскресных прогулок буржуазной семьи. Аристократическое прошлое преподносилось как очаровательная, но трагическая театральная декорация, на фоне которой капиталистическое общество представало во всем своем совершенном устройстве.