Netократия

Кроме демократии и семьи еще одним общественным институтом, находящимся в состоянии жестокого кризиса, является система общественного образования, один из результатов быстрого роста населения Европы и Северной Америки в XIX веке, который, в свою очередь, так же, как и демографический взрыв в Третьем мире в XX веке, был следствием привычного разрыва между технологическими переменами и культурной реакцией на них. Как мы помним из анализа мобилистических диаграмм, исторические перемены происходят гораздо быстрее, чем люди в состоянии на них реагировать. Изменения материальных аспектов существования в культуре подчас проявляются с опозданием на несколько поколений. Рост численности населения Европы и Америки был вызван значительным падением детской смертности и повышением уровня жизни, при том, что уровень рождаемости оставался на прежнем высоком уровне. Заметное падение рождаемости началось лишь спустя несколько десятилетий, что означает, что все это время на свет появлялось колоссальное число детей. Сельские работяги и обитатели городских окраин были превращены в участников технологического процесса по воспроизводству населения.

Такое развитие событий привело к широким политическим последствиям. Вся эта масса детей нуждались в заботе и охране на удовлетворительном уровне, а также в воспитании в качестве полезных членов общества, упорных тружеников и прилежных потребителей. В середине XIX века эти настроения материализовались и виде нового общественного института – государственной школы. Помимо своего практического значения, школа была призвана играть важную идеологическую роль. В ранние годы индустриализации массовая занятость детей, начиная с самого раннего возраста, на тяжелых фабричных работах была обычным делом. Постепенно верхний и средний слои общества добились законодательного регулирования детского труда, а со временем инициировали введение всеобщего обязательного образования. Отчасти под воздействием романтического культа ребенка как существа наиболее близкого к идее чистоты и непорочности, они хотели защищать и воспитывать молодежь, оберегая ее от жестокостей жизни и осторожно знакомя с тайнами взрослых.

Не будем забывать, что детство – это культурный продукт эпохи Ренессанса. При феодализме детей вообще не относили к какой-то отдельной категории людей со специфическими нуждами. Их взросление не имело никакого отношения к образованию и воспитанию. Дети были только и просто маленькими людьми, слишком слабыми, чтобы приносить реальную пользу. Слово 'ребенок' указывало не на возраст, а на родственные отношения, вы просто были ребенком того то и того-то, и оставались им всегда, что подчеркивает одержимость феодального общества фамилиями.

Как заметил Нил Постман, изобретение детства в эпоху Ренессанса было напрямую связано с изобретением печатного станка. Новая информационная технология привела к появлению нового представления о том, что быть взрослым – значит уметь читать. Соответственно, определение ребенка было противоположным – тот, кто не умеет читать. Ребенок не становился взрослым автоматически с течением времени, но только посредством обучения. В некотором смысле, обучение – это бунт против природы: маленького ребенка заставляют сидеть смирно и зубрить алфавит и прочие науки, когда игры и другие физические действия так манят! В этом обучение совпадает с необходимостью для ребенка контролировать свои импульсы. Детство стало одним из основных открытий эпохи капитализма, а равно и предметом бесконечных идеологических конфликтов.

Всеобщее образование означало, что процесс превращения во взрослого человека и члена общества приобрел производственный характер и распространился даже на детей рабочих. То, что с пафосом преподносилось как одно из прав человека, одновременно было и общественной обязанностью. Тот, кто не ходил в школу, не мог стать взрослым человеком, а потому и полноправным гражданином. Школа была призвана насаждать общественные ценности и воспитывать навыки, которые впоследствии удовлетворяли бы потребности общества в целом. Само образование было явным примером прогресса и было пронизано этой идеей сверху донизу. У каждого были свои причины горячо приветствовать возможность всеобщего образования: для рабочего класса оно было необходимо, чтобы у их детей был единственный, пусть теоретический, шанс подняться вверх по социальной лестнице. Буржуазии оно давало шанс привлекать молодые таланты к управлению государством и формировать из оставшейся части рабочего класса эффективную рабочую силу для фабрик.