Неторопливая машина времени

— Вот мы и на месте, — раздался голос, и это не был голос Кассандры, а голос Софии или маленькой девочки, походившей на неё, голос, прозвучавший когда-то в саду его детства, давно исчезнувшем во мраке.

— Конечно, Земля реальна со всеми своими преступлениями, со всей своей роскошью… Но ты никогда не думал, что и все остальное тоже существует в действительности? Да, ведь всё было правдой — хроники юных атомных чудовищ, сатанинский Декамерон, древние боги и багровый Искуситель — оборотная сторона медали тоже могла быть истинной. Этот крест, и все другие кресты. Бесконечные поля, где были захоронены жертвы — сжатые колосья, сорванные плоды — и ведь это были люди. Все, кто страдал и кто погиб за нас…

…Поля, уставленные страшными крестами, пространства, усеянные то безымянными холмиками, над которыми возвышались столбики, увенчанные ржавыми касками, или стелы с космическими символами, то просто груды камней, и эти поля всё разворачивались, раскрывались перед ним, становились все шире, все бесконечнее.

Погибшие за эту Землю, которую ты с легким сердцем бросил на погибель. Хотя ты бы мог… Ведь теперь ты знаешь: каждый из нас может сотворить соответствующую его представлениям Вселенную. А эта Вселенная — твоя. Ты — единственный из людей, кто способен — по крайней мере, сегодня — воссоздать эту Землю во всей её реальности, с её расплавленными плутоническими силами недрами, с её океанами, её лесами и пустынями, со всеми её скупыми деталями и всеми излишествами. Землю с её так быстро проходящей весной. Неужели ты позволишь навсегда исчезнуть всему этому, Фрэнк Соллер-Солнце? Ты, последний из ее защитников?

— Но что я могу сделать? — растерянно спросил он.

— Согласиться жить — и жить вечно.

— Я принимаю это.

И время для него остановилось.

И хотя ещё продолжало звучать эхо голоса Кассандры, — или Софии, той Софии, что есть сама мудрость Земли, её разум, — мгновенно не стало ни прошлого, ни настоящего, ни будущего — только этот чудовищный разряд энергии, возникающий каждый раз, когда какая-нибудь масса разрывает лептонное поле и вырывается в обычное пространство-время.

И гигантская новая звезда вспыхнула в этом уголке космоса вместо угасшего Солнца. Она согрела черные ледяные планеты и позволила возродиться жизни на Земле.

Это была двойная звезда.

Серж Леман Мюларисы

Ахаб выбрался на поверхность на двадцатый день, до предела измотанный бесконечным восхождением. Он сбросил с плеч рюкзак и тяжело опустился на утоптанную землю квадратного двора замка. Потом он откинулся назад и закрыл глаза. После трех недель, проведенных под землей, ему нужно было время, чтобы привыкнуть к дневному свету. Так он лежал довольно долго, спешить ему было некуда. Постепенно его перестали терзать натруженные сердце, легкие и мышцы спины и ног. Глубоко вздохнув, Ахаб наполнил легкие воздухом, насыщенным пряными запахами близких джунглей. Казалось, он неожиданно вернулся в старые, давно забытые, но когда-то дорогие ему места. Еще один глубокий вдох. Знакомые ощущения волнами набегали на него, сталкиваясь и переплетаясь. Запах сырой земли. Тепло двух солнц, висевших низко над стенами. Доносящиеся издалека крики псевдозавров, нежащихся на берегу реки, клекот хищных птиц. Мягкие прикосновения ветерка. Тишина.

Ахаб легко смирился с одиночеством; так же легко он воспринял и неизбежность своего побега после того, как двадцатью днями раньше капитан Холландер собрал всю команду во дворе замка. С этого момента события последовали друг за другом с роковой неизбежностью, подобно звеньям сплошной цепи. Холландер приказал готовиться к отлету. В ответ поднялся невообразимый шум: люди смеялись, свистели, аплодировали — все радовались близкому старту. В конце концов, они ведь проторчали на Ансиле уже добрых шесть месяцев.

Ахаб дослушал до конца короткую речь капитана. Затем, как и все остальные, направился к своей комнатушке, небольшому каменному склепу, чтобы собрать вещи. В этот момент он еще не знал, что будет делать. Выступить против Холландера? Но для этого, чувствовал он, ему не хватало мужества. Однако так вот сразу покинуть планету…

Он решился на побег чуть ли не против своей воли. Как будто речь шла о ком-то другом. Едва стемнело, он бесшумно выскользнул из комнаты. Темнота была заполнена криками и смехом его товарищей, собиравшихся вокруг костра. Пригибаясь, Ахаб пересек открытое пространство и начал бесконечный спуск по уходившим вниз ступеням.

Три последующие недели слились в его сознании в нечто единое, смутное и расплывчатое. Он жил в подземном лабиринте мюларисов, постоянно перемещаясь, охотясь и отдыхая вместе с ними. Он с благодарностью принимал от них непривычную пищу, взамен обучая их новым приемам коммуникации. Как и следовало ожидать, ни один человек из команды не осмелился спуститься в недра Ансиля, чтобы вернуть его.