Неторопливая машина времени

«Меланэ попросила, чтобы над ней начали операции», — сообщил Тенаден однажды вечером Эгону. Он ничего не добавил к этому, потому что знал: это не нужно. Прошло более полугода с тех пор, как Меланэ появилась в Центре; два стажера из ее группы уже начали проходить специальную обработку и подверглись операциям, которые позволят им видеть, слышать и ощущать лучше, больше и иначе, чем это позволяют обычные человеческие чувства. Талита Меланевич успешно закончила первую фазу тренировок, готовящих к Путешествию, она знает все, что нужно знать об устройстве и функционировании Моста. Теперь она хочет перейти ко второй фазе, и у Центра нет права отказать ей в этом (или «согласиться»). У Центра есть только две возможности: во-первых, добиваться, чтобы все занимающиеся с самого начала продвигались в процессе подготовки к путешествию примерно с одинаковой скоростью; во-вторых, возвратить в исходное состояние уже подготовленного стажера, если он отказывается совершить Путешествие, или проделать то же с Путешественником, который не хочет продолжить свои странствия. Но всегда именно стажеры и Путешественники решают сами, должны ли они переходить к следующему этапу подготовки, и так продолжается до начала первого Путешествия; они сами принимают решение и о прекращении Путешествий.

Стажеры отправляются в путь, когда они готовы, но это не означает, что в этот момент они сами обязательно считают себя готовыми. В древние времена и в этом мире, и в других Вселенных совершались (совершаются, будут совершаться) многочисленные ошибки, промахи, злоупотребления и трагедии, после чего Центры постепенно пришли к тому, что были приняты своды писаных и неписаных законов. Даже теперь иногда случаются недоразумения, приводящие к трагедиям. Случается, что у стажера обнаруживается слабина, о существовании которой ничто не позволяло догадаться раньше, и он ломается. Иногда это происходит в самый последний момент, когда он уже находится в Сфере, за мгновения до начала Путешествия. Чаще же это случается на стадии физических преобразований, начать которые и попросила Меланэ.

Естественно, ей не будет отказа. Эгон знает, что Тенаден пришел к нему не за советом: он просто хотел проинформировать его. И не потому, что речь шла о Талите — точно так же он поступил бы и в случае любого другого стажера, в устойчивости которого он имел бы сомнения. Его цель — предупредить Эгона, как и всех других наставников, что они должны быть более внимательными, чем обычно.

Но с первыми жаркими летними днями в Центр прибыл Путешественник, и Эгон получил задание помочь ему вспомнить все подробности Путешествия и занести эту информацию в архив. Нагруженный сверх всяких норм работой, он на время потерял из виду Талиту. Мимоходом он узнавал от других наставников, от врачей-неврологов и от психологов, что она успешно перенесла все операции и сейчас нормально восстанавливается. Разумеется, сложности создают не сами операции и не восстановительный период; главной проблемой является последовательная адаптация мозга стажера к жестокой бомбардировке новыми ощущениями; он теоретически знаком во всех деталях с этим состоянием, но еще не умеет справляться с ним.

Наступает день, когда Меланэ пробуждают, выводя из состояния искусственного сна, в который ее погрузили, чтобы тело быстрее приспособилось к изменениям психики. Тенаден попросил Эгона присутствовать при этом, и тот согласился. Он прекрасно понял, что Тенаден высказал эту просьбу не ради него (Меланэ так мало похожа на Талиту…), а ради девушки: он единственный сотрудник Центра, при общении с которым в поведении Меланэ проскальзывает нечто, напоминающее обычные человеческие отношения. Все ее контакты с другими аспирантами и другими наставниками представляют часть роли, которую она разыгрывает. Но музыка, гитара… это, и только это может быть настоящим.

По постепенному расслаблению всех мышц, долгое время находившихся в предельном напряжении, Эгон понимает, что Меланэ проснулась, но она не открывает глаз. Ему хорошо известно, что она ощущает в эти мгновения: она улавливает малейшие колебания температуры и поля силы тяжести, а отражения звуковых волн от стен и предметов обстановки дают ей полное представление о комнате, в которой она находится, о ее форме, предметах обстановки, количестве и поведении присутствующих людей. Он знает, что Меланэ, несмотря на усвоенные теоретические сведения, еще не способна разобраться в том, что сообщают ее органы чувств, что вокруг нее сейчас царит жуткий хаос, из которого ее мозг отчаянно пытается извлечь привычные краски, формы, звуки, воспоминания, что угодно: любую упорядоченность, только не этот головокружительный вихрь. И он понимает, что только гордость удерживает ее от отчаянного крика. Она дышит осторожно, словно с каждым вдохом к ней в легкие поступает отравленный воздух.

Многие в такой ситуации испускают вопли с момента пробуждения.

«Меланэ?»