Неторопливо, бережно, всецело (ЛП)

— К сожалению, ничего. — Ветеринар проявляет максимум сочувствия. — Хотите, чтобы я принесла её, и вы смогли попрощаться?

По лицу Рейган текут слёзы, и я замечаю, как Мэт вытирает свои. Он даже не знал чёртову собаку, но всё равно плачет из-за неё. В этом весь Мэт.

— Да, пожалуйста, — шёпотом произносит Рейган.

Через несколько минут они приносят Мэгги, привязанную к доске, на которой та спокойно лежит. Она совсем не выглядит несчастной, но внешность может быть обманчивой.

— Можно я побуду с ней минутку наедине? — просит Рейган.

Мы все выходим в коридор и ждём. Минут пять за закрытой дверью слышится бормотание, а потом выходит Рейган и кивает. Она готова.

Врач и медсестра заходят в кабинет.

— Сначала мы дадим ей немного успокоительного, а потом сделаем укол, который вызовет остановку сердца.

Глаза Рейган опухли и покраснели, а щёки мокрые от слёз. Она вытирает их, но это не помогает. Ветеринар даёт Мэгги успокоительное, и та опускает голову. Её глаза широко открыты, а дыхание спокойное.

— А теперь мы сделаем ей укол, — предупреждает врач.

Рейган гладит бок Мэгги, но ближе не подходит. Я не сомневаюсь, что она уже попрощалась. Мэгги сопротивляется, когда в заднюю лапу вводят иглу, и Рейган начинает всхлипывать. Подходит Мэт и накрывает её руку своей, а я опускаюсь к голове Мэгги. Она борется изо всех сил, так что я наклоняюсь ближе и шепчу ей на ухо. Глаза Мэгги расширяются, и она расслабляется. Её дыхание замедляется, а потом полностью останавливается. Я смотрю на её грудную клетку, и мой желудок сводит от осознания того, что она не двигается. Рейган совсем разбита, так что я встаю и прижимаю её к себе. Она зарывается в мои объятия и всхлипывает, уткнувшись в мою рубашку. Я успокаиваю её и крепко обнимаю, не представляя, что ещё можно сделать. Слышу, как Мэт договаривается о кремации, а они, прежде чем забрать собаку, снимают с неё ошейник и отдают хозяйке.

Рейган всхлипывает, когда Мэгги уносят, а потом плачет на моём плече до тех пор, пока слёзы не сменяются лёгкой икотой. Я же просто обнимаю её, потому что больше ничего сделать не могу.

— Тебе лучше? — спрашиваю её.

Она кивает.

— Я думала, нам просто выпишут какие-нибудь витамины.

Убираю волосы с её лица. Они влажные и прилипают к губам.

— Мне жаль, — говорю я в ответ.

Рейган сжимает в руках мою рубашку и, глядя мне в глаза, задаёт вопрос:

— Что ты ей прошептал?

Я откашливаюсь в кулак, потому что в горле стоит ком размером с яблоко, и отвечаю:

— Это неважно.

— Расскажи мне, — просит она.

Делаю глубокий вдох и, набираясь смелости, прочищаю горло.

— Я поблагодарил её за то, что она защищала тебя все эти годы, и сказал, что очень это ценю. И что она может уйти спокойно, потому что у тебя есть я. Я пообещал, что буду защищать тебя вместо неё.

Рейган падает в мои объятия и плачет ещё сильнее. Мэт протягивает мне бумажную салфетку, чтобы я вытер слёзы. Он едва заметно кивает и похлопывает меня по плечу. А потом крепко сжимает мой затылок, но я не сопротивляюсь, потому что именно так братья меня поддерживают. Всегда. Рейган отпускает меня и быстро обнимает Мэта. Он легонько сжимает её, и я замечаю, как он целует её в макушку. Чёрт. Теперь она часть нашей семьи. Без сомнений.

Рейган

Пит забирает мои ключи у Мэта, который, должно быть, оставил их у себя, когда мы пошли в ветеринарную клинику. Я не жалуюсь, учитывая, что едва переставляю ноги, не говоря уже о том, чтобы сесть за руль. Пит забирается на место водителя, регулирует сиденье и зеркала и поворачивается ко мне.

— Хочешь, я позвоню твоему отцу?

Я качаю головой.

— Я сама. — Мне нужно позвонить родителям. Но если попробую сделать это прямо сейчас, то снова расплачусь. Пит бросает взгляд на часы и чертыхается. — Что? — спрашиваю я.

— По идее, в одиннадцать я должен быть на собрании в колонии для несовершеннолетних, — объясняет он, а потом берёт мою руку и сжимает её. — Я позвоню им и скажу, что не приду.

— Нет, — протестую я. Не хочу, чтобы он менял свои планы. Моя собака мертва. И то, что он не пойдёт помогать этим парням, её не вернёт. — Тебе стоит пойти. — Я поворачиваюсь и обращаюсь к Мэту: — Хочешь сегодня съездить в больницу и навестить свою подругу?

Он смотрит мне в глаза.

— Тебе и так сегодня хватило переживаний. — Его взгляд начинает метаться по машине — видно, что он расстроен.

— Она умирает, Мэт, — тихо говорю я. — Тебе нужно её увидеть.

Пит садится так, чтобы видеть Мэта в зеркало заднего вида. Ему любопытно, откуда я столько знаю. Мне, наверно, стоило рассказать о нашем разговоре прошлой ночью, но я подумала, что это должно остаться между мной и Мэтом.

— Кто умирает? — спрашивает Пит.

— Кендра, — тихо отвечает Мэт.

— О нет. — Пит вздыхает и качает головой. — Тебе нужно поехать, Мэт. И мы поедем с тобой.

Мэт делает глубокий вдох и показывает на меня.

— Она может поехать. А ты — нет.

Пит хмурится.

— Почему? — удивляется он.

— Потому что тебе нужно встретиться с парнями в колонии. — Он смотрит мне в глаза и задаёт вопрос: — Мы сможем поехать сегодня?

Я киваю.

— Конечно. — Это лучше, чем сидеть и тосковать по Мэгги.