Нецелованная (СИ)

Пэй с легкой улыбкой наблюдала за ней и думала о том, что Чунмён сделал правильный выбор. Они с Хани очень подходят друг другу, и если однажды все-таки решат пожениться, то ей бы весьма хотелось стать другом их семьи, а может, даже крестной их первому ребенку.

Помотав головой, девушка отмахнулась от смущающих и уж явно поспешных мыслей, слушая не прекращающую болтовни Лу. Сейчас, когда ее парень был далеко, гулять вместе с Хани было настоящим подарком в пустой серый день.

Однако они пришли далеко не в кафе или небольшой ресторанчик, где могли просто поболтать несколько часов подряд. Девушка привела Пэй на центральное сеульское кладбище и, ничего не объясняя, направилась вдоль памятников по асфальтовой дорожке.

Она остановилась у небольшого надгробия, под которым уже были кем-то оставлены чуть присохшие цветы. Пусть Хани не говорила ни слова, но Лим уже успела догадаться, чья это могила. Ее взгляд пробежался по частично стершимся буквам, и сердце замерло в груди, потому что она совершенно не ожидала когда-нибудь оказаться здесь.

- Знаешь, может быть, это неправильно было – привести тебя сюда, - обратилась к ней сестра Лу, чуть приседая у могилы и проводя по нижней плите. – Но мне было неловко идти самой, а с братом мы давно уже вместе не ходим сюда.

- Ум, - только и выдавила Лим, стоя позади Хани и пристально вглядываясь в мраморную плиту, лишенную портрета.

- Я хочу, чтобы ты увидела это, - пробормотала девушка, слегка отодвигая подсохший букет из белых роз в сторону и обнаруживая какую-то картонку под ним, рядом с которой лежала тонкая цепочка с кулончиком в виде полумесяца. – Так и думала… Дело в том, что сегодня годовщина смерти Кэ Ми, и мне казалось, что Лухан обязательно придет, как делает это каждый год, но… так как он уехал на состязания, подумала, что братец мог и забыть… А когда зашла к нему в комнату, то заметила, что эта цепочка и фото пропали…

- Значит, они могли быть либо у него… - произнесла Пэй, дополняя девушку, – либо здесь.

- Все верно, - кивнула Хани и, подцепив ноготком карточку, поднесла ее к глазам, а затем передала Пэй. – Можешь взглянуть, если хочешь.

Лим взяла фото и посмотрела на симпатичную юную девушку с темно-карими глазами и бледной кожей. Она слабо улыбалась, а на шее красовался тот самый кулон.

- Удивительно, но перед смертью Ми подарила его Лухану, и он хранил его у себя много лет, пока не вернул ей обратно, - сказала Хани, наблюдая за реакцией Пэй. – Он ничего не сказал мне, а значит, решил навсегда попрощаться с ней. Лухан никогда раньше не позволял мне касаться этой цепочки и носил фото с собой… А теперь я нахожу их здесь.

- Но зачем ты все это мне рассказываешь? – изумленно поинтересовалась Лим, снова возвращая карточку на свое место и выравниваясь. – Это же совсем меня не касается.

- Я просто хочу поблагодарить тебя, что вернула Лухана к жизни, - грустно улыбнулась Хани, кутаясь в свое зимнее пальто. – То есть заставила его снова испытать любовь. Мне казалось, этого больше никогда не случится…

- Это он меня вернул к жизни, - тихо ответила Лим, поднимая глаза к небу и рассматривая потемневшие облака, затянувшие небесный атлас. – Он подобен весне, что поселилась в моем сердце.

- Теперь ты можешь быть полностью уверена, что эта весна принадлежит только тебе, - склонив голову набок, ответила Хани и, подойдя к девушке, прежде чем устремиться к выходу из кладбища, негромко добавила: - И мне кажется, что ты, несмотря ни на что, сумеешь ее сохранить.

Глава 38

- Шлюшка, - едко прошипела какая-то блондинка и гаденько растянула свои ярко-красные губы в презрительной усмешке. Она болезненно толкнула Пэй в плечо, заставив растерянно моргать, не понимая, почему студенты никак не успокоятся и продолжают ее донимать.

Уже сегодня должен был вернуться Лухан, и Лим искренне надеялась, что разговоры прекратятся, но с каждой проходящей минутой становилось все хуже и хуже, потому что отовсюду доносились перешептывания, летели колючие словечки и раздавались чувствительные пинки.

К сожалению, ни Юры, ни Нил не было рядом, потому что девчонки были заняты приукрашиванием спортивного зала ко стремительно приближающемся зимнему балу. Такое проводилось у них не впервые, но почему-то Пэй ни разу не удавалось вместе с подругами заниматься убранством, потому что ее (как одну из отличников) решили загрузить более легкой, на взгляд деканата, работой в виде украшения пригласительных.

Лим как раз несла в руках коробку с пачками этих картонок и терпела нападки тех, кто верит слухам. Впрочем, таких было великое множество, и вскоре Лим попросту решила делать вид, что никого не видит, уткнувшись взглядом в коробку и уверенно преодолевая студенческий поток, расходящийся по аудиториям.

Ее освободили от занятий, и Пэй спряталась в своей заброшенной аудитории, чтобы избежать очередных разговоров и подколов.