Нецензурные заметки Евгения Сивкова о российском консалтинге

Нет, отвечают антиэволюционисты. Мы не могли произойти от обезьяны. Нас создал Бог в таком виде, в каком мы уже существуем… Или так: людей на Землю завезли пришельцы! Доказательства'!’ Мы от природы плавать не умеем, а все остальные виды – умеют. Очень сильный аргумент. А ещё мы в отличие от обезьян – лысые! Они волосатые – а мы лысые. Это неспроста. Это метка. Мы вынырнули из подводной Атлантиды. Стоп, мы же плавать не умеем! Зато – лысые. Вот такие аргументы. Кому всё-таки верить?

Наука – за эволюцию

Сегодня очень модно ругать науку и баловаться лженаукой. Вера в гороскопы и экстрасенсов распространяется среди людей вроде бы с высшим образованием со скоростью лесного пожара. Кое-какие телеканалы способствуют интеллектуальному одичанию широких слоёв населения. И вот вам результат: многие не верят в науку. Что на это возразить? Нужно предложить противникам науки быть последовательными. Если вы не доверяете научным данным, значит, вам нельзя верить в теплотехнику, электромеханику, нейрофизиологию и ещё в массу полезных для жизни и здоровья вещей.

Вы не должны пользоваться электроприборами, использовать двигатель внутреннего сгорания, смотреть ваш любимый телевизор, получать высококвалифицированную медицинскую помощь. Ведь наука – полное враньё. Нужно вернуться в далёкое детство человечества: ходить на охоту с копьём, рыть землю палкой-копалкой, лечиться у шамана травками, коротать вечера при свете костра.

И тогда можете в своё удовольствие не верить в эволюционную теорию. Потому что современная наука на 100 % убеждена в её истинности. Спорят учёные только по поводу второстепенных деталей. Опросы, проведённые среди 700 тысяч учёных биологов в разных странах мира (США, Европе, России, Китае) показали, что против эволюции высказались меньше 1 % опрошенных. Если против эволюции высказываются учёные – то это, как правило, не биологи. А, например, филологи, искусствоведы, дизайнеры или парикмахеры. Откуда взялась такая убеждённость среди специалистов?

Существуют «железные» аргументы в пользу эволюционной теории. Например, генетические исследования показывают, что различия генома современного человека и шимпанзе составляют 1,6 %. Гориллы в генетическом плане отличаются от нас на 2,3 %. Для сравнения: геном тигра отличается от генома льва на 3 %. Точность подобных генетических исследований сегодня не отрицает никто, они подтверждены экспериментально в самых разных лабораториях в самых разных научных центрах.

О чём говорят эти данные? Такое расхождение генома (1,6 %) показывает, что линия наших предков разошлась с ветвью шимпанзе примерно 6–7 миллионов лет назад. У нас с ними точно был общий предок.

Если кому-то обидно: в научной среде широко представлено мнение, что шимпанзе в течение эволюционного развития в отличие от людей деградировали. И наш с ними далёкий общий предок был умнее современных человекообразных обезьян. Кстати, есть один эмоциональный аргумент в пользу «обезьяньей» теории. Люди по своей биологической природе очень жестоки. Прямо как шимпанзе, ведущие войны со своими сородичами за охотничьи угодья. Зато высшие приматы иногда способны на самое настоящее сострадание и почти человеческую любовь. У нас действительно много общего. Причёски, правда, разные.

В утешении религии

Верующему человеку очень непросто принять эволюционную теорию. Ведь она противоречит священным книгам, в которых подробно описывается, с какими стараниями Господь создавал первого человека. Но ведь в священных книгах говорится о многих удивительных вещах, и некоторые их положения не стоит воспринимать буквально.

Может быть, легенды о создании Богом человека – метафора? Может быть, создатель вселенной не месил на самом деле глину или пыль, а просто однажды взял и запустил механизм эволюции⁷

Если вы встанете на эту точку зрения – да здравствует новый пророк божий, Чарльз Дарвин.

Все там будем…

Кто мы? Откуда произошли? Куда идём? Любого разумного человека занимают ответы на эти вечные вопросы. А общим знаменателем этой формулы выступает самый главный вопрос: есть ли жизнь после смерти.

Верить или не верить