Неучтенная планета

Уже на первой трети слова толстяк вытаращил глаза и перестал писать. Его поразила не только длина конструкции, но и то, с какой скоростью ее выговаривал миниатюрный человечек.

– По слогам, пожалуйста, – немного придя в себя, попросил Петерен.

– Запишите на свернутом: «оммо», – Селесу стало немного совестно за родной язык. – Или так, как вы нас называете, – «неочеловек».

В воздухе снова повисла тягостная пауза.

– Так вы человек?

Селес нервно почесал колено, обнаружил, что вместо него почесал сидящего на колене кота, согнал животное и попытался напомнить:

– Это же вы нас так назвали. Новые люди. Потому что, когда мы с вами вступили в контакт, выяснилось, что у нас очень много общего.

– В какой еще контакт? – подозрительно прищурился Петерен. – Мы с вами раньше не контактировали.

– Вы, наверное, нет, но…

Обитатель додекаэдра вздохнул, размашисто записал что-то и продолжил:

– Численность вида?

– Тысяч пять, – неуверенно ответил Селес и, заметив, что Петерен вновь стремительно приходит в изумление, решил увеличить цифру: – Десять…

– Вымираете? – деловито поинтересовался толстяк. – Война? Эпидемия?

– Вроде нет. Понимаете, раньше мы жили довольно далеко отсюда.

– Зачем переселились?

– Все вышло спонтанно. Мы вообще помним все довольно смутно… Вероятно, последствия контузии.

– Вы беженцы?

– Да нет же. Просто путешествие вышло не из приятных. Понимаете, там… – Селес задумчиво указал на потолок, и Петерен послушно уставился туда. – Там, где мы жили раньше, далеко отсюда, была одна высокоразвитая технологически цивилизация. Не помню, как они себя называли, но в данном случае это не важно. Они решили вывести на орбиту своей планеты пространственные установки, чтобы открыть стабильные воронки для выхода на изнанку прямо там. Согласитесь, это было бы очень удобно – не добираться до ближайшей точки входа-выхода в космосе, а лететь куда угодно практически из дома.

Судя по выражению лица Петерена, он не был готов согласиться, более того – он, похоже, вообще ничего не понимал.

– Одна из установок взорвалась, началась цепная реакция…

– Вы взорвали?

– Нет! – Селес даже подпрыгнул от неожиданности. – Не знаю, из-за чего она взорвалась, но… в итоге образовалась сверхворонка, в которую, к сожалению, и провалилась планета. Она просуществовала недолго, а точки помельче еще оставались открытыми. Наши корабли не способны выходить на изнанку самостоятельно, и многие решили воспользоваться такой возможностью, пока воронки стабильны. И… и мы с кораблем в том числе, – Селес совсем растерялся, но решил, что рассказывать нужно до конца – может, тогда его наконец поймут. – Тоннели схлопнулись во время полета, и кто-то так и остался на изнанке, кого-то выбросило неизвестно где, и мы потеряли с ними контакт, а несколько тысяч симбиотических пар оказались в вашей части Вселенной. И вот с тех пор… мы здесь.

Толстяк покачал головой и углубился в анкету.

– Путано, но любопытно… Возраст?

Селес начал считать в уме, сбился и красноречиво развел руками.

– Много? – уточнил Петерен.

– Да.

– Имя?.. Ах да, вы представились. Пол?.. Ах да… – Толстяк постучал пишущей палочкой по столу. – Мужской, правильно?

Селес немного обиженно кивнул.

– Габариты… – промурлыкал Петерен. Он и сам чем-то напоминал многочисленных орбитальных котов. – Встаньте, пожалуйста.

Неочеловек послушно поднялся. Толстяк поводил руками в воздухе, беззвучно что-то бормоча, и с удовлетворенным видом сказал:

– Садитесь. Расцветка – белый с черным и коричневым… Кстати, вы бледноваты, со здоровьем все в порядке?

– Да… – рассеянно ответил Селес, рассматривая свои руки. Он никогда раньше не задумывался, какая у него расцветка.

– Цель визита?

– Научные изыскания.

– Прекрасно. Минуточку, посмотрю, нет ли ошибок…

Большой черный кот залез на стол, уселся прямо на анкету и посмотрел на Селеса в упор ничего не выражающими желтыми глазами. Похожие глаза, с постоянно меняющими размер зрачками, были у сынов Ожерелья Рео – но сами реонцы были, конечно, куда менее симпатичными.

– Не знаю, уместен ли этот вопрос… – Селес попытался оторваться от гипнотизирующего взгляда кота. – Но почему у вас принято жить на таможне целыми поколениями?

Брови Петерена стремительно взлетели вверх.

– Вы думаете, это таможня?!

– Да…

– Это… это аванпост нашей цивилизации! – Толстяк начал наливаться краской как спелый помидор. – Место, которое годами готовили для первого контакта! Мы жили и умирали здесь, мы ждали годами, десятилетиями, понимаете?!

Селес скинул кота со стола:

– Чего ждали?

– Вас!

Петерен отвел Селеса, безуспешно пытавшегося сопоставить только что полученную информацию с уже имеющейся, в большой круглый ангар, в центре которого высилось нечто, похожее на фрагмент гигантского прозрачного трубопровода. Вокруг него стояли те самые семь человек – бесцветные, неопрятные, располневшие от сидячей работы, бледные и невероятно счастливые. Среди них были две самки, и они утирали слезы, влюбленно глядя на Селеса и улыбаясь. Самый молодой работник станции, с длинными жидкими волосами и спелыми прыщами на лбу, подскочил к неочеловеку и, глядя куда-то вбок, прошептал: