Неучтенная планета

– А я к ней никак не отношусь.

– Как бы ты могла оценить свое отношение к боли?

– Обожаю. Иногда как воткну крюк в ногу или руку… а потом болячка, м-м, расковыряешь – кровь идет.

– Айа.

– Почему ты называешь мое имя, когда недоволен мной? Это гипноз, что ли?

– Я бы попросил тебя вспомнить несколько пережитых тобой ситуаций, связанных с сильной болью.

– О, это так способствует душевной гармонии…

– Инфицированный морф напоминал тебе о них?.. Айа?

– Что?

– Какие ситуации воспроизводил инфицированный морф?

– Никакие. У него ничего не получалось. Он кретин.

– Я бы попросил тебя подробно вспомнить то, что он воспроизводил.

– Еще чего! Только мозги на место встали! Не буду!

– Айа. Что произошло с тобой двадцать семь условных лет назад?

– Я все, что ли, помнить должна? Что ты привязался?

– Об этом осведомлены несколько разумных существ.

– Так у них и спроси! Понятия не имею, о чем ты.

– Айа, твои интеллектуальные способности не соответствуют образу, который ты в данный момент пытаешься выстроить.

– Ха! Хочешь сказать – я придуриваюсь?

– Это некорректная формулировка.

– Что вы носитесь со своей корректностью?

– Двадцать семь стандартных лет назад ты лишилась конечности и получила серьезные травмы, вступив в конфликт с людьми?

– Какой конеч… а-а! Мог бы поконкретнее говорить. На той планете? Это были каильцы, умник! Там было… как его там… родовое лежбище… нет, гнездовье, родовое гнездовье возвращенцев. Секта у них есть, «Возвращение к естеству» или вроде того. Никакой техники, живут общинами, земледелием занимаются, охотой, в мешках таких ходят – мешки тоже сами ткут. Вшивые, вонючие, детенышей рожают в ямку. Говорят, очень модная секта, билет в общину стоит кучу денег. Так вот про это гнездовье все забыли, ни припасов не подвозили больше, ни туристов. Может, передатчик у них накрылся, не знаю… Ну и они так успешно вернулись к естеству, что хотели меня сожрать. Частично даже сожрали. Надеюсь, им было вкусно…

Глава шестнадцатая, посвященная семейной сцене, особенностям индивидуального мирогенератора и вселенной с рыбками

Мокрая тряпка приятно скользила по крупной черной чешуе. Когда к ней присоединилась щетка, корабль чуть не заурчал от удовольствия.

– Шедевр аэродинамики, – приговаривал Хаген, старательно оттирая грязь с хвостового выступа. – Высшее воплощение неантропоморфного интеллекта…

– Уже слишком, – смутился корабль.

Хаген отложил помывочный инвентарь и с наслаждением потянулся, хрустнув суставами. Купание неокорабля оказалось делом трудоемким, кожа чесалась от пота, грязи и мыльной воды, но вместе с тем усталость от физической работы была приятной.

– Не действует? – участливо спросил человек.

– Кажется, нет. Нельзя сказать, чтобы я чувствовал себя более гармонично.

– Странно. – Хаген переместился к следующему пятну. – Шиари считают методику последовательного восхваления действенной…

– А мне можно попробовать эту методику? – не выдержал корабль Селеса. Он уже давно ждал своей очереди, предвкушая нежнейшую щекотку от стекающих по корпусу ручейков воды, но болтливый уборщик, похоже, не торопился.

– Да, конечно. – Хаген достал перочинный ножик, чтобы отскоблить от обшивки какую-то липкую дрянь.

– Простите за навязчивость, – продолжил корабль Селеса. – Но вы вообще кто? Если вы – представитель обслуживающего персонала, то я все-таки требую к себе внимания.

– Я? – человек на мгновение задумался. – Я вообще никто. Я тут живу.

– В центре душевной гармонии? – удивился корабль Айи.

– Да. Я нашел их, когда его только построили. Еще помню первые рекалибровки реальности. И, кстати, это я посоветовал убрать планету с карт – для конфиденциальности. Иначе ее бы моментально нашли неравнодушные родственники пациентов, и ничего бы не вышло. И назвать ее Кальдеронией тоже я предложил…

– Да вы важная персона, – заметил корабль Селеса.

– А вы что думали? Что я обычный пациент? Я прошел уже десять курсов, мне в жизни бы не хватило денег все это оплатить.

– Я что-то все равно не понимаю… Кто вы все-таки такой, и почему шиари держат вас здесь бесплатно? Или вы тоже на принудительном лечении?

Человек перестал улыбаться. Он уселся на еще влажную обшивку, достал из кармана металлическую коробочку и вытряхнул из нее тонкую белую трубочку, туго набитую вредным растением, которое люди называли «табак».

– Я добровольный подопытный. На мне тестируют разные варианты курсов, – сказал он наконец. – И еще я дезертир. Человечество меня разочаровало, причем многократно. Ну, я и решил его бросить к чертям. Почему жену, например, бросить можно, а человечество нельзя?

Корабли не знали почему и вежливо промолчали. Хаген пустил к потолку ангара изящное колечко дыма, после чего решительно утопил почти целую сигарету в ведре с грязной водой и снова вскочил на ноги.

– В конце концов, я пришел сюда ради приятной беседы. С высшими воплощениями неантропоморфного интеллекта. И, пожалуйста, давайте перейдем на «ты», я от шиарийских степеней вежливости и так скоро свихнусь.