Неучтенный

«Я подумаю над этим ритуалом в отношении них», – пообещал я обдумать возможность настоящей инициации. Она, видимо, обеспечивает большую степень слияния носителя и симбионта, а кроме того, открывает новые возможности или значительно усиливает уже известные. Поэтому это вполне перспективная и выгодная для меня идея. Не требующая особых вложений кроме затрат ментоэнергии, которые я зафиксировал на подсознательном уровне.

Немного постояв и освоившись с новыми ощущениями, которые давало более полное слияние с симбионтами, я попросил Колдуна:

«Если у младших будет что-то важное, передавай их слова мне».

– Хорошо, хозяин, – ответил Колдун.

Закончив на этом разговор с симбионтом, я вернулся к прерванному разговору с нейросетью и Магиком.

«Сеть, Магик, симбионт так точно и не сообщил, откуда у него информация об опасности, но ей лучше довериться. А это значит, что времени у нас не так много, как нам хотелось бы, всего четырнадцать часов», – подвел не слишком утешительные итоги я. Поэтому я встряхнулся и обратился к девушкам, так и сидевшим на медицинском комплексе и ожидавшим от меня следующих распоряжений.

– Девочки, тут поступило предложение поторапливаться, так как могут возникнуть различные, не очень приятные обстоятельства и события, участниками которых мне не хотелось бы быть, – сказал я им, – а поэтому, хватит отдыхать и пойдемте-ка в центр управления.

– Хорошо, – согласились они, почему-то даже не спросив, а с чего это возникла такая спешка. Но мне это было только на руку, и поэтому мы направились в нужную сторону. Через несколько минут мы дошли до капитанского мостика, одновременно являющегося центром управления и узлом гиперсвязи станции.

Зайдя туда, я уже привычно активировал узел связи и попросил Леиту продиктовать номер, с которым ее нужно соединить. Но вместо этого девушка несколько заторможенно подошла ко мне и сама ввела набор цифр и знаков, а после этого отошла на несколько шагов назад.

Продолжив процедуру установки канала связи, а также усиления и дешифровки поступающего сигнала, я добился стабильного соединения. И отойдя от пульта в сторону, сказал:

– Давай, солнышко, ты этого давно хотела. Там твои родные и дом. Поговори с ними.

Глава 5 ИМПЕРИЯ АГРАФ. ИМПЕРСКАЯ ПЛАНЕТА ТАОР. ДЕМИЛИТАРИЗОВАННАЯ ЗОНА. СИСТЕМА КРОН-12. СТАНЦИЯ АРМЕЙСКОГО УЗЛА СВЯЗИ 47Х89РТ. ФРОНТИР

Адриана Трекурат в очередной раз с грустью гуляла по их семейной гологалерее. Здесь были выставлены портреты всех близких родственников их небольшого рода.

Вот она остановилась перед голограммой своего мужа. На нее посмотрел сильный и волевой мужчина, с жесткими чертами лица и волшебными голубыми глазами, чью красоту она смогла рассмотреть не сразу, а только через год после их женитьбы. Но до сих пор не может налюбоваться этими такими знакомыми, привлёкшими ее однажды, но раз и навсегда, чертами лица. За несколько столетий их знакомства Конуэл совершенно не изменился. Ее муж на протяжении последних трех столетий занимал пост главы Службы внутренней безопасности Империи Аграф и в последнее время, как-то незаметно для многих, стал очень значимой фигурой. А в табелях о рангах занял одно из лидирующих мест в очереди на престол империи, хоть и не первое, но в десятку он входил. Но он этого не желал. Конуэл до сих пор оставался простым, но смертельно опасным воином. Однако пост вырастил в этом умном аграфе очень хитрого и осторожного политика, преданного клану и империи. А поэтому он не устраивал многих. Он оставался таким же непримиримым и жестким, но справедливым аграфом, каким был и до их свадьбы. Аграфам, который был готов отдать свою жизнь, чтобы спасти другого. Правда, в последние шестьдесят лет он стал более суров, а улыбка совершенно перестала появляться на его лице. И связано это было с рядом трагедий, постигших их семью.

Постояв еще немного напротив голограммы мужа, Адриана прошла дальше. Только мельком взглянула на свой портрет. Она знала, что последние пятьдесят лет состарили ее, а несчастье, постигшее их род три месяца назад, окончательно выбило из колеи. И теперь на ее портрет смотрела совершенно другая женщина, с усталым и печальным лицом, но все еще пленительно-прекрасными фиалковыми глазами.

Дальше располагалось несколько портретов двух ее сыновей с женами и детьми.