Неучтенный фактор

Дорога действительно была заброшенной, глухой, пробраться туда, не заплутав, могли только местные жители. По пути закурили. Коренастый угостил всех сигаретами «Мальборо». Ванька пробовал их только раз в жизни: в общаге дали два раза затянуться. А тут нетронутая, толстая сигарета… Вспоминая, как весной он радовался перепавшему ему в долгой очереди целому блоку болгарского «Опала», Ванька щелкнул фирмовой зажигалкой городских и механически сунул ее в карман. Ребята ельником довели мужчин до еле заметной тропинки, которая прямо выводила на тайное лесное озеро, где действительно, грузно хлопая крыльями, крякали утки, нагуливая жир перед дальней дорогой. «Спасибо, ребята, обратно сами доберемся», – поблагодарил русский. Байбал с Ванькой помахали им и стали пробираться назад. Оба думали об одном и том же. Байбал первым нарушил молчание.

– Во тойоны живут, а?! Я даже мясные консервы десять лет в глаза не видел, а они!

– На то они и тойоны, – вяло отмахнулся Ванька. – Ладно мы, у нас вон мясо, масло свое, а прикинь, как в городе люди живут? Они с утра до вечера в очередях давятся, потому как жрать им вовсе нечего – только то, что в магазинах, а в магазинах ничего, кроме макарон…

– Эх ты, Ванька! – возбужденно воскликнул Байбал. – Закончил бы свою учебу и жил бы королем, как они!

– Хватит тебе! – Иван ненавидел, когда ему напоминали об этом. – Родители достали, а тут еще ты! Ничего бы я не стал тойоном. Просто жил бы в городе и голодал.

Нервничая, Ванька полез в карман за пресловутыми болгарскими сигаретами и вдруг нащупал зажигалку городских.

– Блин, я зажигалку им забыл отдать. Пойдем, отдадим – сказал он.

– Айыка8, – отмахнулся Байбал. – Иди сам отдай. Я тебя здесь подожду. Вон, через кусты беги.

До места легконогий Ваня добрался очень быстро, потому что знал, как еще больше сократить путь. Он уже собирался вынырнуть из густого тальника на обозрение приезжих, как раздался выстрел. А потом послышался тяжелый всплеск воды. «Ничего себе утка», – удивился парень. Что-то заставило его насторожиться и пригнуться. Сделав несколько шагов вперед, он услышал, как русский говорит коренастому: «Будешь шуметь, сгинешь вместе со всей своей семьей, как будто и не было вас на свете. Скажешь, нечаянно застрелил. Оступился, ружье за куст зацепилось, ты его поправлял и курок нажал. С этого не сходи и дело закроют. А теперь давай товарища Пахомова вытащим». Оцепенев, Ванька стоял ни жив, ни мертв. Послышался треск кустов. На цыпочках, сдерживая дыхание, он стал забирать подальше от кровавого места.

* * *

Мозг Даниила работал в усиленном режиме пятнадцать минут – ровно столько, сколько длились новости по первому каналу. Они были абсолютно усыпляющими – казалось, на белом свете ничего не происходит, кроме очередных громких трудовых побед в СССР, в странах социалистического лагеря, и не менее громких преступлений, скандалов, забастовок, катастроф и просто разнообразных неудач в далеком и пугающем мире капитализма. Но тем, кто умел прорываться сквозь этот мощный гипноз, и такие новости могли рассказать многое… Теперь они служили фоном для напряженных размышлений Даниила – размышлений, в результате которых он должен был принять самое главное в своей жизни решение.

Норма твердила о чрезвычайной важности задания, и была права – Даниил чувствовал, что оно самым прямым образом должно повлиять на их дальнейшие судьбы. Прежде всего посмертные. Никому не дано прервать путь живущего на этой земле человека, не получив взамен сурового наказания… Его, Даниила Вербицкого, бросили сюда, как жертву, и этот человек тоже пойдет, как жертва, уже зная все наперед. Будет еще и третий – скорей всего, Даниил выберет того, коренастого, который вчера весь вечер крутился возле них. Которому будет труднее всех. Потому что он, возможно, выживет. Даниил знал имена этих людей, но ему легче было думать о них, как о безличных существах. Норма… А что Норма? Неужели после выполнения задания ее уберут так же легко, как и его, Даниила? В том, что с ним непременно разберутся, Даниил теперь был уверен. Между прочим, он понял, что Норма заранее знала об этом, поэтому была так откровенна и раскована с ним.

А если конец один, имеет ли смысл вообще выполнять это задание? У него, кроме матери, действительно никого нет. Мама очень старенькая, наверное, недолго ей осталось. Слава КПСС, убивать некого. Требования, выдвигаемые сотрудникам безномерного отдела – ни одного близкого, родного человека, никаких привязанностей (чтобы недруги не смогли манипулировать «докторами») – в данном случае сработали против своих сочинителей. Если Даниил взбунтуется, его просто убьют – точно так же, как и после выполнения задания. При этом его вряд ли будут сводить с ума, пытать и позорить – незачем. Он слишком глубоко законспирирован, да и на троих оставшихся коллег впечатления не произведет – не такие это ребята. Но вот интересно, что же с Нормой-то они сделают? Ведь ответственность за провал, если таковой случится, запишут на ее счет; к тому же, она знает больше, чем он… Ж-женщина! Тупик.