Неучтённые миры

Сначала представил Три-прину. Коротко, емко и без лишних подробностей. С судебной системой в Деополисе было еще веселее, чем в Лэйтарии. Никаких тебе королей, лордов или советов. Никаких адвокатов, защитников и прокуроров. Три главные корпорации (они же судьи), которые заведуют всем городом. Именно их представители восседали в суде. У каждого из глав по четыре советника из разных областей, к которым они обращаются для дополнительной информации. Сонар же представлял вспомогательную отрасль. Ту, что занимается разработкой и доставкой альтернативного топлива. Он же был и за свидетеля, и за эксперта, и за секретаря, и за того, кто ответственен за мое существование в Деополисе.

— Нам не нужен переводчик? — подал голос Первый из Три-прина. Он говорил от лица той части Деополиса, в которую входили Синие костюмы. То, что он отстаивал их интересы, а также был тем, кто вынесет вердикт на мой счет, уже подрывало все принципы справедливого и честного суда.

— Подсудимая обладает Даром понимать и говорить на неизвестных ей языках.

Советник Первого что-то черканул на планшете.

— Любопытно, — хмыкнул сам Первый. — Впрочем, бесполезно для всех, кроме нее самой.

— Она помогает адаптировать других иномирян, кому не известен наш язык.

— Бесполезно для всех, кроме нее и еще семи дикарей, — с циничным безразличием поправил себя Первый. — Продолжайте.

Сонар не высказал недовольства, что его слова так нагло проигнорировали. Со спокойной миной он зачитал обвинения. Все это я уже слышала от Никия. Ничего нового. Но легче от этого не стало.

— Незаконное употребление ягод роа? — заинтересовался Третий. Кажется, он занимался обеспечением довольства Деополиса. — Сколько и каких конкретно? Известна дозировка и соотношение?

— Эти уроды что-то подсыпали мне в коктейль. — Возмутилась я, вклиниваясь в разговор. — Может их спросите, сколько и что? Ой! — вскрикнула от того, что в правый бок ощутимо ткнули палкой. — Что за дела?

— Подсудимая молчит, пока ей не зададут прямого вопроса, — отчеканил конвоир-пристав.

«Отлично. Стой и молчи. Офигенная судебная система.»

— Стандартная доза: половина унции «рыжих», — ответил Сонар.

— Хотите сказать, так выглядит человек через пять часов после употребления роа?

Сонар промолчал. Третий обернулся к одному из советников Первого. Тот пояснил:

— Имеются данные свидетелей, указывающих, что подсудимая исторгла содержимое желудка, а после приняла неизвестное вещество. Документально подтверждено, что среди вещей подсудимой присутствовал абсорбент.

Третий поправил очки с толстыми линзами, вновь сверяясь с документами.

— Подсудимая употребила запрещенное вещество, чтобы после его тут же дезактивировать? Разве это дело об сжарившихся мозгах? — Он завертелся, глядя на своих коллег. — Мне выдали не те отчеты?

Я почти с благодарностью посмотрела на преклонного старичка. Хоть кто-то действительно пытался разобраться в деле.

— Кому какое дело, чем она себя травила? — сварливо перебил Первый момент моего духовного единения с Третьим. — Это приведено для пояснения обстоятельств. Переходим дальше. Какие вопросы по второму пункту?

«Обвинение номер один приведено для понимания обстоятельств преступления номер три?» — с трудом переварила я. Голова отказывалась работать, а ноги едва держали. Чтобы сохранить равновесие, пришлось ухватиться за трибуну.

Второй из Три-прина громогласно прокашлялся, прежде чем заговорить тонким выворачивающим на изнанку голоском.

— Сколько объекту лет? Указано тридцать, но очевидно же, что нет. Какова степень отклонения стандартного цикла ее мира от нашего?

«Если в перерасчет мне окажется сорок лет, я все. Не знаю, что «все», но определенно все», — бескомпромиссно решила я.

— Отклонений нет.

Среди Три-прина возник небольшой спор. Второй наклонился к Первому и принялся оживленно жестикулировать. Третий кивал. Первый же категорически возражал. О чем шла речь, я не улавливала. Слова вроде знакомые, но смысла в них было ноль. Лишь выражение лица Сонара подсказывало, что обсуждают ребята что-то очень интересное.

— Тишина! — наконец не выдержал Первый, отстраняя от себя коллег. — В любом случае, после двадцати пяти женщины теряют возможность породить здоровое потомство!

Тут я вскинулась. Выдать злобную речь мне не позволил пристав с палкой. Его замах синхронизировался с открытием моего рта. Я сжала губы, подальше от греха, и палка вернулась обратно к мужчине за пояс.

— Она из другого мира, — вмешался Второй, но уже с меньшей уверенностью. — Биологические часы их женщин могут отличаться. Когда-то и у нас рожали, говорят даже после сорока.

— Бредни и домыслы, — отозвался Первый. Под пристальным взглядом Второго, он несколько раз постучал ручкой по столу. Вздохнул и открыл папку. — Где данные о фертильности?

Я конечно еще не отошла от ягод, но что, великие единорожки мне в помощь, они тут обсуждают?