Неучтённый фактор

— Это я‑то хороший?! — не поверил своим ушам Волдеморт, даже привстав на локте. — Думай что говоришь, болван гриффиндорский! И вообще мы с тобой мою политику и характер уже тысячу раз обсуждали, не начинай по новой.

— Ты мне никогда не врёшь, — твёрдо припечатал Поттер, упрямо поджав губы, — а Дамблдор…

— Так и он не врёт, — фыркнул Тёмный Лорд, чувствуя, как заалели уши. — Просто информацию дозирует или не договаривает. Это уже как бы и не ложь.

— И всё равно…

— Я просто хочу, чтобы ты выжил и был хоть немного счастлив, — измученно прикрыв глаза, пробормотал Тёмный Лорд, укладываясь обратно на песок. Ничто не утомляет так разумного взрослого человека, как юношеский максимализм, даже если он твой собственный.

* * *

Сочельник выдался снежным и морозным. Аппарировав на пригорок за чертой Хогсмида, Гарри–Том восхищённо уставился на расцвеченную огоньками окон громаду Хогвартса. В сгущающихся зимних сумерках замок производил поистине волшебное впечатление, но долго любоваться красотами не позволил морозец. Кинув прощальный взгляд на школу, заснеженный Запретный лес и покрытое льдом Чёрное озеро, Тёмный Лорд отправился к месту свидания.

Визжащая Хижина будила много воспоминаний детства. С трепетной ностальгией Тёмный Лорд обходил маленькие тесные комнаты с наглухо заколоченными ставнями и мебелью, изгрызенной зубами оборотня. Заранее посланный сюда домовик успел убрать пыль и навести относительный порядок, но дух давно заброшенного жилья вытравить он, конечно, не смог.

В этой комнатке на втором этаже Гарри Поттер впервые увидел своего крёстного и чуть его не прибил. Здесь, на полусгнившей кровати, лежал Рон со сломанной ногой, прижимая к груди крысу Петтигрю. А вот эта обломившаяся трухлявая балка ударила по темечку торжествующего Снейпа. Тройной Экспеллиармус со всей дури… И как они тогда не убили зловредного зельевара? К тому же в стрессовых ситуациях магия лилась из Поттера рекой, но никто в школе не озаботился обучить его контролю. Ведь уже после заживо сожжённого Квирелла и раздутой тётушки Мадж было ясно, что выбросы эти для окружающих очень опасны. Ох, не на силу любви рассчитывал старый интриган…

Кстати, летом придётся самому с мальчишкой позаниматься.

А на эти вот половицы, возле очага, он каждый год после Войны приносил цветы. Это — место гибели Снейпа от клыков Нагини.

Как потешался Рабастан, когда он однажды прочувствованно поведал ему о великой любви Снейпа к его, Гарри, маме, и о том, как профессор самоотверженно спасал его от смертельных опасностей.

«О Лили Эванс ничего сказать не могу — по школе её не помню, — насмешливо растягивая слова, сказал тогда Басти, — она года на три меня младше была. Но позже слышал, что девица себе на уме. А вот папаша твой был редкостный придурок! Что волком смотришь? Правду говорю. Мало того, что уважаемую семью Поттеров опозорил, безо всякой нужды разбавив кровь, так ещё и погиб, как последний идиот! Да прекрати ты кулаками махать! Что за нелепая маггловская привычка? Сам подумай — без волшебной палочки кинулся на Лорда — это геройство? В доме ни одного аварийного портключа на случай беды — это разумно? Вместо того чтобы на себя Фиделиус замкнуть, ставит Хранителем Секрета совершенно ненадёжного дружка — это забота о семье? Нет, Поттер, тебе крупно повезло, что хоть какие‑то мозги достались. С такой‑то наследственностью… А в великие амурные дела Снейпа я не верю. Если уж он сумел водить за нос двух величайших магов, то провести тебя с воспоминаниями для него легче лёгкого. Очень разумно с его стороны подстраховаться на случай твоей победы. Жить‑то хочется, и желательно не в Азкабане. Ты ведь так сентиментален, Поттер, так доверчив — прямо как нежная дева! Говоришь, спасал он тебя? Знаешь, с таким спасителем и убийц не надо!»

Да–а, у Басти на всё в жизни есть своё особое мнение. Верное или не верное, но особое!

Направив волшебную палочку в жерло камина, Гарри–Том вызвал синеватое колдовское пламя. Оно, конечно, грело, но не обжигало, а, самое главное, не давало дыма. Присев в тепле у камелька, он прислушивался к звукам снаружи.

С улицы доносился гул голосов, смех, музыка и весёлые выкрики: волшебники готовились праздновать Рождество.

О прибытии гостей его предупредило шебуршение в потайном ходе. По–приятельски кивнув застенчиво улыбающемуся румяному с мороза Поттеру, Гарри–Том церемонно поприветствовал напряжённого как струна Сириуса. Тот прожигал его взглядом, часто сглатывал и нервно мял в руках скомканную мантию–невидимку. Из‑под невесомой серебристой ткани артефакта то и дело выглядывал кончик волшебной палочки. От Блэка веяло страхом, сомнением, застарелой ненавистью и тяжестью данного кому‑то обещания. Крестник жался к нему, как птенец к наседке, но опасений в его эмоциях не было вовсе — только любопытство и предвкушение. Тёмный Лорд даже представить не мог, каким образом мальчишке удалось уговорить крёстного тайно встретиться с Волдемортом.