Неучтённый фактор

"Б" – Вспомни акцию у Выселок. Тогда я не промахнулся. А сейчас – мажь лоб зеленкой, сука, и заказывай себе отходняк "ре минор".

"А" – Спасибо, что предупредил!

* * *

Максимов бросил трубку. Пробежал к остановке, успел сесть в отходящий автобус. На этом перекрестке они расходились по четырем направлениям, "наружка", даже если успела среагировать, сотрет ноги по пояс, пока зацепит след.

* * *

Оперативная обстановка

Контроль телефонных переговоров

Абонент "А" – 19-114 , номер закреплен за отделом "Т", кабинет 114.

Абонент "Б" – 22-221, узел связи Московского управления СГБ

"Б" – Узел связи, оператор Доронина. Слушаю вас.

"А" – "Полтава". Майор Рожухин. Откуда сейчас был звонок на мой городской.

"Б" – Назовите номер.

"А" – 242-0909.

"Б" – Секундочку… Таксофон на улице Сенной сторожки, дом три. Там, кстати, трубку плохо положили. Идут короткие гудки.

"А" – Вот такой у нас некультурный народ, барышня! Спасибо.

Преторианцы

Дмитрий бросил трубку. Откинулся в кресле, закинув ноги на стол.

Позу эту полюбил с детства. Мать гоняла, жена гоняла, пока, стерва, не ушла к другому. А он любил думать именно так, закинув повыше ноги. Зато до сих пор не было варикозных змеек на ногах. Несколько раз его заставали врасплох подчиненные, и за ним плотно приклеилась кличка "Ковбой". Лично он в ней усматривал намек на авантюрность и лихость раскручиваемых им операций.

В кабинет он ни с кем не делил. В вечно перенаселенном здании Управления это было привилегией. Большинство ютилось по четверо, а то и по шестеро в кабинетиках, за тесноту прозванных "шанхайчиками". Отдельный кабинет полагался только начальникам отделений. Но Дмитрий сумел убедить своего шефа, что на своей должности начотдела он пашет за троих, включая самого полковника Губанова. Шеф спорить не стал.

Дмитрий потянул к губам сигарету. Спохватившись, отбросил. Белый цилиндрик покатился по полированной столешнице. Замер на самом краю.

«Кто играет?» – спросил себя Дмитрий.

Вариантов ответов было столько, что не хватит листа бумаги, чтобы записать. А для просчета возможных вариантов развития событий потребовался бы мощный компьютер.

Ретроспектива

(15 км. юго-восточнее д. Выселки)

Преторианцы

Дмитрий потребовал, чтобы его отвезли к месту обнаружения трупа.

Поездка на БТРе никакого удовольствия не доставила. Спецназовцы глядели разъяренными волкодавами, которым так и не дали команду "фас". Шутить с ними, видившими, штабеля "груза-200" у кромки летного поля, было просто небезопасно. Нравы у "волкодавов" были особые. Запросто могли подвесить на ремень гранату со снятой чекой. Свидетелей не будет, все свои, тридцать раз кровью мазанные. Так и скажут, сам лох подорвался.

В полумраке десантного отсека царило тягостное молчание. Только надсадно выли движки, да клацала коробка скоростей. То и дело Дмитрий ощущал на себе тяжелые взгляды хмурых парней. Для них он был "шишкой из Москвы".

Хорошо, что ехать пришлось недолго.

Спрыгнув с брони, Дмитрий осмотрелся. Едва видимая грунтовка, вынырнув из леса, петлей уходила в урочище. Темная кромка дальнего леса клином врезалась в пустошь.

«Метров шестьсот, не меньше», – прикинул расстояние Дмитрий.

Группа без команды рассыпалась в круг. Люди в камуфляже просто расстворились в высокой траве.

– Лихо! – сказал Дмитрий оставшемуся рядом с ним командиру взвода.

Взводный никак на комплимент не отреагировал. Трижды свистнул.

Из травы у дуба, на метров двадцать выступившего за край опушки, поднялся человек в камуфляже, махнул рукой.

– Вон там твой трупешник.

– Они, что, его из лесу выволокли?!

Взводный скрипнул зубами.

– Не первый год замужем. Где нашли, там и оставили. И еще следы прочесали.

Он подтолкнул Дмитрия вперед.

Труп лежал лицом вниз. Руки связаны за спиной особым способом: тонкая бечевка в несколько витков стянула большие пальцы, не вытянуть, не разорвать. Свободный конец бечевки петлей захлестнут вокруг правой стопы.

Стороживший труп постовой сразу предупредил:

– Мы его чуток потормошили. Ну, на предмет "сюрприза". Потом в исходное вернули. Так что, фоткайте смело. Все, как в аптеке.

– Обойдемся без формальностей.

Дмитрий сам перевернул труп лицов вверх. Кожа уже налилась трупной синевой, от сухой травы остались глубокие морщины.

– Это мой человек, – глухо произнес Дмитрий.

Взводный пробормотал что-то невнятное.

– Ножом.